Леон взлохматил черные волосы и пожал плечами:
— Какой-то вампир разгулялся.
Рейн мотнул головой и подошел к трупу. Вытащив белый платок из кармана камзола, он брезгливо подвигал голову убитого, демонстрируя Леону чистую шею без единого укуса.
— Одежда не разорвана, укусов вроде нет, — сообщил он, откинув платок в сторону. — Не могу утверждать со стопроцентной уверенностью, но уверен, что ничего не будет найдено. Это необычный случай нападения, Леон. Ты знаешь, я бы не стал тебя звать, если бы все не было настолько серьезно.
Леон вздохнул и стер с лица беззаботную улыбку. Быстро завязал ремешком волосы на затылке, как делал всегда, когда настраивался на работу.
— Эх, а я ведь сегодня познакомился с такой очаровашкой, — с сожалением вздохнул он.
— Очаровашка, — с сарказмом выделил Рейн, — никуда не денется.
Леон фыркнул, но комментировать не стал. Он прошелся взглядом по убитому, на этот раз внимательно, и заметил:
— Ты думаешь, что убийство связано с предыдущим случаем… — Он помолчал, припоминая убийство молодой девушки две недели назад, и вздохнул: — Что ж, вполне вероятно. В прошлый раз тело было найдено неподалеку отсюда.
— В трех улицах к северу, — кивнул Рейн и отошел, изучая пространство неподалеку. Он искренне надеялся, что это не маньяк, а простое совпадение. Не хватало еще в Тиссене серийного убийцы.
Когда осмотр места преступления был завершен, Рейн взмахом руки велел части гвардейцев заняться перевозкой трупа в морг. Остальные гвардейцы, отчаянно зевая, ушли, чтобы обходить жилые дома в поисках свидетелей.
Сначала Рейн хотел возглавить обход, но у Леона возникла иная идея.
— Судя по всему, наш новый знакомый выпивал, — заметил он, поправляя рубашку. Ночью было прохладно, даже Рейн ежился в камзоле, однако горячая кровь дракона не позволяла Леону замерзнуть. — Рядом есть три таверны, все еще работают.
Рейн не удивился, что Леон знает время работы. Вполне возможно, пару лет назад они вместе развлекались там, просто из-за большого количества выпивки место оказалось забыто. Сейчас Рейн взял себя в руки и стал большую часть времени проводить в работе, но Леон еще не нагулялся. Еще бы, дракон был на три года моложе.
— Мы с тобой проверим эти таверны, — кивнул Рейн и, усмехнувшись, предупредил: — Даже не думай там выпить, иначе я тебя в тюрьме на три дня запру.
Леон промолчал, скрывая улыбку. Было очевидно, что угроза прошла мимо, как и всегда.
Две таверны обошли довольно быстро. Ни посетители, ни работники не узнали по описанию убитого. Только пожимали плечами и разводили руками. Некоторые начинали лебезить, узнав наследного принца. С такими людьми Рейн старался расстаться побыстрее.
Наконец, осталась последняя. На вывеске здания была изображена рыжая лиса и указано незатейливое название таверны — «Лисица». Под каменной аркой, находящейся в паре метров от входа, стоял, шатаясь, мужчина и извергал из себя ужин.
— Кажется, я вспомнил, почему перестал шататься с тобой по тавернам, — брезгливо поморщился Рейн.
Леон громко рассмеялся и похлопал друга по плечу.
— Не бойся, Рейн, эта таверна лучше остальных, — заявил он. — Недавно появилась новая хозяйка… Приятели из гвардии говорили мне, что она очень горячая штучка.
— Не сомневаюсь, — согласился Рейн, хотя сейчас он бы предпочел не с «горячей штучкой» знакомиться, а спать в постели.
— К тому же «Лисица» — весьма приличное заведение, особенно для окраины, — продолжил Леон и открыл дверь, пропуская спутника вперед.
Несмотря на заверения Леона, что «Лисица» с новой хозяйкой стала приличным заведением, Рейн ожидал худшего. Но для окраины таверна оказалась действительно весьма чистой и приятной. По просторному помещению были рассредоточены отполированные столики, вдоль одной стены тянулась деревянная барная стойка, за которой стоял шкаф со стеклянными дверцами — за ними хранились бутылки со спиртным. У противоположной стены был зажженный камин с двумя креслами: это место очень напоминало личную гостиную отца Рейна. Очень часто Катрей садился на кресло, его жена Кассандра — рядом, и рассказывал увлекательные истории своим детям. Иногда Рейн и его сестра Эрида устраивались на коленях родителей, иногда — на шкуре, разложенной на полу. Поближе к огню.