Неожиданная ассоциация смутила Рейна, и он поспешно отогнал от себя желание усесться в кресло. Он обвел взглядом собравшийся народ. Ночь близилась к завершению, через пару часов настанет рассвет, так что посетителей было мало. Пара выпивох, путник за барной стойкой и зевающая дородная женщина, поднимавшаяся на второй этаж: видимо, там располагались номера.
Из работников удалось найти только охранника в углу, который, видимо, обеспечивал безопасность, а также хрупкую подавальщицу с длинной белой косой, переброшенной через плечо. Рейн решил обратиться к последней.
— Прошу прощения, — откашлялся он, привлекая внимание подавальщицы.
Девушка развернулась вместе с подносом, куда складывала грязную посуду со столика. Рейн поймал взгляд голубых глаз и вежливо улыбнулся.
Подавальщица узнала поздних гостей. Дрожащими руками поставив поднос, она поспешно сделала реверанс и опустила голову. Так и замерла в этом положении, дожидаясь разрешения встать.
Рейн поморщился. Еще несколько лет назад он наслаждался своей властью и покорностью окружающих и с удовольствием помучил бы красавицу, однако многое изменилось. С одними правами жилось легче, но теперь появились и обязанности, а с ними — незримая тяжесть на плечах.
Заметив знак рукой, подавальщица поднялась. Рейн смотрел ей в лицо и видел, как она несмело улыбнулась, а вот Леон с удовольствием опустил глаза в вырез платья, зашнурованного спереди. Он и во время реверанса глазел, не стесняясь.
— Чем могу быть полезна, Ваше Высочество? — спросила подавальщица, мягко, как будто обволакивающе. Рейн был уверен, что голос был превосходным орудием успокоения разбушевавшихся посетителей. Боги, Рейн и сам был готов улыбнуться. И это в третьем часу ночи, когда настроение не способен был повысить даже бокал самого лучшего вина.
А вот Леон не стал себя сдерживать. Расплывшись в улыбке, он взял руку подавальщицы и, игнорируя её смущение, поцеловал тыльную сторону ладони. Глаза его маслянисто заблестели.
— Лорд Леон Варгас к вашим услугам, — промурлыкал он.
Надо же, совсем недавно Леон сокрушался, что его лишили шанса побыть наедине с «очаровашкой», и уже нашел себе новое увлечение. Рейна неожиданно разозлила легкомысленность друга.
— Эсфирь Агертон, — представилась подавальщица и, осторожно освободив руку, добавила: — хозяйка «Лисицы».
Рейн с Леоном удивленно переглянулись. Да, они ожидали увидеть красивую женщину, но не такую… молодую, что ли. Нежную. Как она могла справляться с таверной, где постоянно происходят драки?
Теперь Рейн пригляделся. За простым платьем и милым личиком удалось разглядеть особую стать. Осанку, которой добиваются многие аристократки. Огонь в глазах.
— Госпожа Агертон, был ли сегодня в вашем заведении некий мужчина? — спросил Рейн. Он постарался максимально подробно описать внешность убитого и понял, что попал в цель, когда лицо девушки посветлело.
— Это Эдвард Грейс, наверное, — кивнула она. — Торговец чаем, он живет в пяти домах отсюда. Сегодня был здесь.
Рейн посмотрел на Леона. Друг все понял без слов. Кивнул и вышел из таверны. Уже через час родственники Эдварда Грейса, торговца чаем, опознают — или не опознают — тело.
А пока Рейн остался один на один с молодой хозяйкой таверны.
Это понимание неожиданно взволновало. Рейна вдруг стали привлекать внимание ненужные детали в облике собеседницы: выбившийся локон из косы, капелька пота, стекающая с виска вниз по щеке... в конце концов, уже заинтересовавший вырез.
— Как долго Грейс пробыл у вас? — спросил Рейн. На суровом лице не отразилось никаких эмоций, но мысленно он отчитал себя самыми грубыми ругательствами. Пожалуй, Леон прав. Нужно развеяться. Очень нелепо реагировать так бурно на первую попавшуюся симпатичную мордашку.
А потом Эсфирь, задумавшись, прикусила нижнюю губу, и из головы Рейна вылетели все мысли об убийстве.
— Наверное, до полуночи, — неуверенно заметила она.