Никогда не забуду глаза мамы, когда она вола ко мне в комнату и увидела нелепую картину: я, запутавшаяся в юбках, сижу на полу и рыдаю, вытирая перепачканный кровью рот, а на ковре расползается алое пятно, вытекая из разбитой бутылки.
— Но у тебя есть магия, — протянула Ида, кусая губу.
Я подняла палец вверх и улыбнулась:
— Вот здесь самое интересное. Я не могу колдовать, варить зелья и прочее. Все, что у меня есть — талант вселять в людей те эмоции, которые испытываю я. Магия слабо развита, я так и не смогла овладеть ей.
— Больше похоже на божественный дар, — признал Крейг.
Я помялась. Конечно, все знали о том, что боги снизошли на землю и наградили моих родителей за то, что те сохранили божественные артефакты. Наградой стала, собственно, я. Буквально: зачатие произошло против природы, исключительно по воле богов.
— Я согласна, это сродни божественному дару. Но обычно такая магия — сильная, легко подчиняющаяся владельцу. Я же чувствую себя неумехой четырехлетней.
Крейг задумчиво прошелся по рядам резных шкафов. На пару минут он пропал, чтобы вернуться с очередным фолиантом: ими был усеян весь стол и даже парочка соседних.
Мы с Идой заинтересованно переглянулись, пока мужчина неторопливо листал книгу. Он хмурился, глаза его спешно перебегали со строчки на строчку. Вместо итога он развел руками:
— Действительно, все свидетельства проявления божественного дара за последние четыреста пятьдесят лет характеризуются именно так. Боги всегда одаривают щедро, будь то горести, счастье или магия.
— Только если ты сама не пытаешься затолкать свои силы поглубже, — предположила Ида.
Я недоуменно посмотрела на неё.
— Быть такого не может! Я пыталась развивать магию на протяжении десяти лет под руководством лучших колдунов Дагомеи! — заявила я. — И последние три года, когда даже отец опустил руки, занятия продолжались только из-за моего упрямства!
Ида проигнорировала внезапную вспышку агрессии и пожала плечами:
— Моя младшая сестра не ощущала магию. Совсем. Хотя очень хотела, казалось бы. Мама уже смирилась с тем, что в нашей семье «пустышка», когда в восемнадцать лет Мари, катаясь на лошади, упала с обрыва. Испугавшись гибели, сестра спасла себя: выпустила наружу магию, которую до этого прятала. Причем сама того не замечая.
— Ты предлагаешь мне броситься с обрыва? — усмехнулась я.
Крейг спрятал улыбку и заметил:
— Думаю, даже гипотетическое обсуждение твоего падения Катрей воспримет как покушение, так что давайте не будем.
— Уж не знаю, как там тебя учили магии, но лучше будет, если мы сами посмотрим, как ты ею владеешь. Возможно, увидим то, чего не смогли увидеть маги с традиционным подходом, — заявила Ида.
— Практические занятия? — задумался Крейг. — Почему бы и нет?
Я отнеслась к их предложению с сомнением. Нет, конечно, можно попробовать, но магия пробуждалась только при сильных эмоциях, а дальше была неуправляемой.
Но спорить не стала. Может, ведьмы и правда увидят что-то новое.
— Но это не значит, что изучение документов прекращается, — предупредила я. — Мне нужно знать то, что писали о появлении богов в нашем мире. Если Метакса предстала перед моими родителями, то явно такое случалось и раньше. Нужно только узнать, когда и при каких обстоятельствах.
— Боги не проявляли себя несколько столетий, божественный дар стал неким мифом, но за последние тридцать лет мы можем увидеть множество примеров: супруга главы Ликаонии, королева Каринтии и твоя мать, королева Дагомеи. Это уже достаточно, чтобы задуматься, — хмыкнул Крейг.
Ида, задумчиво качая ногой, протянула:
— Как будто боги готовятся к чему-то.
Мысль интересная, конечно. Особенно учитывая, что все названные Крейгом женщины являлись единоутробными сестрами. Нет, о родстве королевы Каринтии и правительницы Ликаонии знали все, конечно. А вот то, что моя мама была их незаконнорожденной сестрой, знали единицы. Поэтому ни Крейг, и Ида не смогут сопоставить появление божественных даров у трех сестер.
— Если однажды Метакса явилась к Кассандре, то почему другие боги не могли связаться с Каролиной или Клариссой? — предположила Ида. — Может, они что-то помнят.