С венценосными тетями я виделась пару раз в год на каких-то торжественных мероприятиях. Чаще всего мне было скучно со взрослыми, но Феб, сын Каролины, постоянно таскался за Рейном, и брать меня в свои «мальчишеские» веселья они не хотели. Но я подружилась с младшими дочерями Клариссы: правда, они редко выбирались куда-то дальше острова, где жили.
Тетя Кларисса мало интересовалась политикой, поэтому из причин встретиться с ней — чьи-то дни рождения и свадьбы. А вот тетя Каролина частенько прилетала к нам верхом на драконе — и своем супруге по совместительству. Всякие дипломатические дела, вопросы политики и так далее. Очень часто королева Каринтии оставалась на пару недель, а то и на месяц. Это время я любила: мало того, что её присутствие сопровождалось интересными поездками, охотой и интересными историями, так она еще и настаивала на моем присутствии. И папе приходилось соглашаться, потому что тетя Каролина и мама — страшное оружие, против них идти опасно.
Много раз я видела, как тетя Каролина, с виду хрупкая невысокая женщина, легко, даже играючи управляла грозой. Молнии сами тянулись, ластились, касаясь её рук, словно котята. Она не скрывала мощи своей магии, но никогда не рассказывала, чтобы могла встретиться с богами.
Теперь из Салема меня тянуло отправиться в Каринтию, чтобы получить ответы.
Усилием воли я подавила желание. Нет. Сначала нужно завершить здесь, в Салеме, а потом уже думать о путешествии в Каринтию.
***
Исмара не было уже неделю. Это не могло не беспокоить. Нет, конечно, я не сомневалась в его силах, ведь убить этого упрямого дампира практически невозможно, но все равно червячок волнения внутри грыз. А вдруг что-то случилось? Он ведь поехал выяснять, кто его заказал. Мало ли, вдруг это опасный противник…
В свободное время ноги сами несли меня в коридор. То возникала идея прогуляться по большому цветущему саду, то нужно было сказать что-нибудь Изабель. Главное, как можно чаще проходить мимо одной из резных дверей — именно она вела в покои Исмара — и прислушиваться к звукам: а вдруг он уже пришел?
Не знаю, с чем это связано. Исмар ведь всегда куда-нибудь отлучался, в Тиссене появлялся редко. Я знала, что он часть семьи, но не ощущала его таковым. И вот теперь, за несколько недель, что мы провели рядом, вдруг возникло беспокойство. Может быть, он открылся с другой стороны. Может, так выражалась благодарность за решение помочь. Из мужской половины семьи никто не хотел вставать на мою сторону, считая птичкой в золотой клетке.
Так или иначе, я с нетерпением ждала возвращения Исмара.
И дождалась. Заметила случайно.
Мои окна выходили на главный двор, а дальше центральных ворот открывался чудесный вид на Салем. Но сейчас, в полночь, рассмотреть чудесную картину не представлялось возможным: город поглотила чернильная тьма, и за каменную преграду свет уличных фонарей не попадал. Город чутко дремал.
Но главный двор был хорошо освещен. Уже непривычные после Тиссена чадящие фонари были развешаны по периметру, и когда главные ворота медленно распахнулись, казалось, что из города хлынула тьма, создаваемая тенями. Из тьмы неторопливо выплыл всадник, негромко стучали копыта усталой лошади.
Привратник подал знак, и ворота начали медленно закрываться. В это время всадник успел спешиться и передать уздцы зевающему конюху. Потом стремительной походкой направился ко входу. Лицо и фигуру скрывал темный, местами грязный плащ, но почему-то я была уверена в его личности.
Именно поэтому торопливо подошла к двери и чуть приоткрыла её. Затаив дыхание, ждала, когда Исмар пройдет по коридору к своим покоям. Тревожить его не хотела, но убедиться в том, что мои предположения верны, очень хотелось.
В коридоре послышались негромкие шаги. Исмар мог красться бесшумно, не зря же он лучший шпион Катрея, но сейчас не видел смысла скрываться. Я ждала, когда он пройдет мимо, чтобы спокойно лечь спать, но шаги неожиданно затихли.
— Следишь за мной? — послышалось совсем рядом.
Вскрикнув от неожиданности, я дернулась. Рука соскользнула с двери, и та распахнулась.
Перед дверью стоял, скрестив руки, Исмар. Капюшон он снял, так что светильники в коридоре позволяли рассмотреть мешки под его глазами, густую бороду и ухмылку, прячущуюся в ней.
— Я… я просто… — растерялась я, не в силах успокоить бешено бьющееся сердце.