Рейн, не скрываясь, рассматривал спутницу. К его удивлению, Фира не расплакалась, несмотря на трагичный финал. Да, она была опечалена, но не расстроена.
— Тебе не понравилось? — осторожно спросил Рейн, сплетая их пальцы.
Фира смотрела рассеянным взглядом на закрытые кулисы, но слабо улыбнулась на вопрос принца.
— Понравилось. Очень, — заверила она.
— Я думал, что ты расплачешься, — признался Рейн. Он не удержался от того, чтобы чуть наклониться и поцеловать её в открытое плечо. — Честно говоря, надеялся на это.
Фира с веселым недоумением взглянула на него.
— Серьезно?
Рейн пожал плечами и ухмыльнулся.
— Ну, знаешь, мне бы пришлось тебя утешать, обнимать… Весьма приятное занятие, надо сказать.
— Хитрец, — негромко рассмеялась Фира, но тут же её улыбка угасла. — Легенда грустная… Наверное, считается, что это Лот встал на пути возлюбленных. Если бы не он, Анвар и Руфь жили бы счастливо.
— Это не единственное мнение, — усмехнулся Рейн. — Я встречал людей, которые считали, что Руфь сама виновата. Мол, нужно было в саду позвать на помощь, нарушить клятву ради безопасности. Тогда бы насилия не случилось, и Анвар вовремя пришел бы на помощь.
— Надеюсь, в моем окружении нет таких людей, — вздохнула Фира, поправив платье рукой, свободной от плена ладони Рейна. — Я считаю, что обе трактовки неверны.
— Вот как?
— И Анвар, и Лот не заслужили любви Руфи. С Лотом все понятно, этот бог — подлец, насильник и мерзавец, который покатает своей похоти. Но Анвар… какой бы чистой, искренней ни была его любовь, она треснула при малейшей сложности. Анвар решил, что Руфь его предала.
Рейн растерялся от той ярости, которая плескалась в глазах Фиры. Она с силой сжала пальцы на его ладони, впиваясь ногтями в кожу.
— Ну… у него были причины так думать.
Взгляд женщины обжег. Фира поджала губы и резко заявила:
— Анвар — глупец! С самого начала, взяв с Руфи клятву о молчании, он тешил свое самолюбие. А потом оказался слишком слаб, чтобы отстоять свою женщину перед братом. Мое мнение — Анвар не заслуживает любви Руфи.
Рейн не удержался от того, чтобы поднести тонкую женскую ручку к лицу и трепетно поцеловать.
— Я удивлен, Эсфирь, — негромко проговорил он, внимательно заглядывая в сапфировые глаза. — Ты — первая, кто решил, что оба бога не заслуживали Руфи.
Фира легонько улыбнулась и подалась вперед.
— Ты ведь тоже так думаешь, верно?
Рейн ощутил едва уловимый аромат цветочных духов и не удержался. Сократил оставшееся расстояние и на пару мгновений прижался к мягким губам Фиры. Внутри что-то дрогнуло, завибрировало от рыка. Опять зверь бушует.
— Любовь богов — вещь ядовитая, смертельная, — проговорил Рейн, ненадолго отстраняясь от желанных губ. Он начал спускаться поцелуями ниже, к шее и открытому, манящему декольте.
Фира томно вздохнула, обнимая мужчину за шею.
— Иногда мне кажется, что ты — бог, — негромко простонала она, сжимая в кулаках плотную ткань камзола.
— Нет, малышка, я не бог, — ответил Рейн, несильно прикусывая нежную кожу около ключиц. — Моя любовь не сожжет тебя, как сожгла Руфь.
— Не уверена в этом, Рейн, — прошептала Фира, закрывая глаза.
***
Оружейная главного дворца в Тиссене могла бы привести в ужас одних и восхитить других. Помещение в форме правильного восьмиугольника благодаря высоким потолкам вмещало в себя множество видов оружия: на одной стене в несколько рядов висели разные ружья, на другой разместились луки, арбалеты и стрелы, на третьей — мечи, кинжалы и другое холодное оружие, и так далее. Благодаря солнечным лучам, проникающим через широкие невысокие окна, сталь на оружии угрожающе поблескивала.
В какой-то мере оружейная стала кабинетом Эдгара. Сюда он приходил, когда необходимо было успокоиться или подумать о чем-либо. Он тщательно чистил клинки, особое внимание уделяя собственному мечу. Пожалуй, это единственное место, где Эдгар предпочитал чистоту. По большей части он был неряхой, не стеснялся по новенькому ковру пройтись в грязных сапогах или не переодеваться неделю. Несмотря на нечистоплотность, к своему оружию он относился трепетно.