Леон тоже выглядел плохо. Наверное, даже хуже, чем я. Щеки впали, под глазами залегли темные круги, обычно роскошные локоны туго стянуты на затылке, делая скулы еще острее. Я смотрела на него жадно, в надежде, что он скажет что-нибудь о Рейне. И в то же время молилась, чтобы Леон не делал этого. Слишком больно.
Леон тоже устало рассматривал меня. В отличие от вчерашнего следователя, он не пытался играть на моих нервах или манипулировать. Леон спросил сразу именно то, что его интересовало.
— Зачем ты убила его?
Голос хриплый, надсадный. Как будто он долго кричал или простудился.
Я промолчала. Плечо обожгло так сильно, что все тело аж дернулось. Но ничего не могло ранить, разве что это был взгляд…
Зеркало отразило бледное исхудавшее лицо с почти белыми губами и воспаленными красными глазами. Светлые всклокоченные волосы ни разу не расчесывались за последние дни, ремешок, чудом оставшийся после задержания, на затылке сдерживал волосы. Но больше всего испугало выражение лица. Точнее, его отсутствие. Даже у статуи можно обнаружить на лице чувства, я же напоминала живого мертвеца.
— Эсфирь… Фира, — с трудом проговорил Леон. Он положил обе ладони на стол тыльной стороной вверх. — Я знаю тебя. Ты ведь хороший человек… неужели я не разглядел правды? Неужели ошибся?
Я вздрогнула и посмотрела на него. В его глазах отразилась боль… почти такая же, как у меня.
— Мне очень жаль… — прошелестела я. Первые слова, произнесенные… за сколько? За два дня? Три?
Лицо Леона скривилось, он сжал ладони в кулаки.
— Я не особо распространялся, наслаждаясь свободой здесь, в Тиссене, но… я принц, Фира, — твердо, с холодной решимостью произнес мужчина. Губы плотно сжались. — Я наследный принц драконов. И я несу ответственность за своих людей. Лисандр… — Голос его сорвался. Леон тяжело выдохнул, закрывая глаза на пару секунд. Успокоившись, он продолжил, вот только голос его теперь казался смертельно уставшим. — Он был той еще сволочью, я не любил его, но… Лисандр мой… был моим подданным. В его смерти я виноват больше, чем кто-либо.
Сердце дрогнуло. Стыд обжег так, как будто я сама убила Лисандра. Могу понять, как Леон сейчас переживает.
Поддавшись порыву, я подалась вперед и положила ладони поверх горячих рук мужчины. Мы встретились глазами, но мне это трудно далось, постоянно хотелось отвести взгляд.
— Леон, — всхлипнула я, чувствуя, что плотина холода вот-вот прорвется. — Пожалуйста, Леон, поверь мне. Клянусь богами, своей жизнью… да чем угодно. Я не убивала Лисандра. Клянусь! — По щекам потекли слезы, но я смотрела на Леона, даже не моргая. Боялась, что любое движение Леон примет за попытку скрыть ложь. Мысль я закончила уже шепотом: — Я пыталась его спасти.
Леон часто заморгал, пытаясь убрать выступившую влагу на глазах.
— Чем докажешь? — хрипло спросило он, отводя взгляд. Он осторожно убрал руки под стол.
Я с сожалением покачала головой и откинулась на спинку жесткого стула.
— Мне никак не оправдать себя. Нет никаких доказательств.
— Как ты оказалась на месте убийства?
Пальцы поспешно стерли влагу со щек, однако на месте стертых слез появлялись новые. В итоге только кожа от усиленного трения покраснела и покалывала.
— Я шла за ним.
— Зачем? Встретила по пути?
— Нет, — я помотала головой, — я хотела поговорить с ним. Лисандр… приходил ко мне в таверну.
— Зачем? — повторил вопрос Леон. Разговорив меня, он немного успокоился и теперь выглядел собранным.
Я тяжело сглотнула и отвела глаза.
— Его заинтересовали мои отношения с… с…
— Рейном, — закончил Леон.
В груди болезненно сжалось.
— Он ненавидит меня? — шепотом спросила я. Не знаю, чего в голосе было больше, страха или затаенной надежды.
Леон почесал место над бровью и почему-то покосился на зеркало.
— Он сам не понимает, что чувствует, — отмахнулся Леон и продолжил допрос: — О чем именно тебя спрашивал Лисандр?
— Как долго я с Рейном, в каком статусе, — пожала плечами я.
Горло сдавило от лжи. Я не могла сказать всего. Клятва сковывала меня, потому что наш разговор с Лисандром затрагивал мой секрет.