— Немного кисловато… но мне нравится, — признал он. — У «Лисицы» теперь появился еще один постоянный клиент.
О, отлично. Теперь принц постоянно будет крутиться рядом, мешая Хозяину. Сталкивать представителя власти и криминального авторитета я не хотела, потому что понимала, что «Лисица» не выдержит их войны.
— Рада это слышать, — соврала я, облокотившись о подлокотник. Рейн потянулся к мешочку с монетами, привязанному у пояса, но я мотнула головой: — Не нужно. Сегодня за счет заведения.
Рейн подумал и не стал настаивать. Он вновь откинулся на спинку кресла и улыбнулся.
— Еще ни разу меня не угощала женщина, — весело заметил он. После насыщения Рейн стал гораздо добрее и веселее, чем был в первые минуты. — Думаю, теперь я должен тебе ужин.
Сердце пропустило удар. Это что, флирт? Я посмотрела в его глаза, но не увидела ответа на вопрос.
— Не беспокойся, Рейн. Ты мне ничего не должен, — заверила я, чувствуя, как к щекам приливает краска.
Рейн спрятал ухмылку за бокалом вина и вытянул ноги. Я неосознанно обратила внимание грязные измызганные сапоги. Видимо, в «Лисицу» он пришел не прямиком из дворца.
— Благодарю за вкусный ужин, но я здесь не ради этого. Ночью я спрашивал тебя о торговце чаем, помнишь? Так вот, вчера его убили жестоким образом, и я хочу знать, как ты в этом замешана.
Что-то внутри треснуло, как будто на фарфоровую чашку надавили слишком сильно. Эдвард Грейс, азартный гуляка, побаивающийся собственной жены… мертв?
— Ты сейчас серьезно? — хрипло проговорила я, в защитном жесте прикрывая шею.
— Более чем, — кивнул Рейн, не сводя с меня изучающего взгляда. — Вчера ночью неподалеку от «Лисицы» было обнаружено его тело без единой капельки крови, но ни одного укуса не найдено. Грейс был настолько бледным, что походил на статую. Даже глаза бесцветные и губы почти не видны. Его бедная женушка лишилась чувств при виде трупа. Пришлось откачивать.
Мне и самой с каждым словом становилось все хуже. Мутило, живот сводило судорогой. Боги… Эдвард Грейс мертв! Я не думала, что вчера Рейн приходил именно из-за этого! Предполагала, что торговец сбежал или попал в больницу. Но никак не мертв. Убит. Хозяин же обещал мне, что не лишит его жизни. Помучит, начнет шантажировать, отберет дом и торговую лавку, в конце концов, но не убьет.
Горло с силой сжала невидимая рука, не позволявшая сделать вдох. Я открывала рот в попытке втянуть воздух, но тщетно. Легкие жгло огнем. Сердце бешено стучало, норовя пробить себе путь наружу.
— Фира?
Спокойный мужской голос вывел из тьмы. Я встретилась с холодными голубыми глазами и медленно вдохнула. Тело обмякло, расслабилось. Страх отступил. Но вина продолжала давить изнутри.
— Я не знала, что господин Грейс погиб, — слабо выдавила я, смаргивая слезы.
Рейн вскинул брови, выражая удивление.
— Он не погиб, Фира. Эдвард Грейс убит, и убит жестоко.
— Я не знала, — повторила я, не скрывая своего горя.
— Тогда почему соврала вчера? — настаивал Рейн, недовольно хмурясь. — Он ведь ушел из «Лисицы» гораздо позже.
Во рту появилась горечь. Я ненавидела себя за то, что придется лгать. Опять.
— Он… Эдвард Грейс вчера сильно напился. В пьяном бреду ему показалось, что подавальщица украла у него кошелек. Был скандал, и только Алексу удалось его успокоить… Грейс грозился позвать полицию, и… когда я увидела вас… тебя…
Я не могла закончить, и Рейн с пренебрежением фыркнул:
— Я бы не стал заниматься такой ерундой.
— Я знаю. Но вчера я испугалась. Начались бы обыски, постоянные проверки. Я и так с трудом открыла и восстановила «Лисицу».
Рейн изучающе посмотрел на Фиру, но настаивать не стал. Лишь заметил:
— Надеюсь, ты мне не врешь. Это слишком чревато, ты ведь понимаешь?
Я перевела взгляд на веселых посетителей таверны, которые сейчас оставались бесшумными. Физического проявления магии рассмотреть не удалось, но граница магического полога была ощутима.
— Да, Рейн, я все понимаю, — уныло вздохнула я.
Вскоре Рейн ушел, и через какое-то время полог исчез. После оглушающей тишины гомон, споры и громкий смех давили на голову, отчего виски пульсировали болью. Усталость и внутреннее напряжение давали о себе знать, поэтому я сдалась.