Исмар редко обращался к магии. Это было в его крови, наследие фейри. Поэтому он не сразу вспомнил про усиленную интуицию, которая не раз и не два спасала его жизнь.
Обратиться к магии удалось с трудом. Она пряталась за бурей эмоций, переживаниями, обидой, усталостью. Для обращения к интуиции пришлось сконцентрироваться.
Но сейчас было сложно отличить интуицию от собственных эмоций. Что-то внутри вопило о том, что нельзя оставлять Эриду. Прислушавшись к себе, Исмар понял, что больше всего на свете хочет повернуть коня назад.
Архелия поняла заминку Исмара и небрежно спросила:
— Будет ли правильно, если ты вернешься в Тиссен, оставив Эриду здесь?
Ответ пришел сразу. Нет, не будет правильно. Этот назойливый шепот так сильно отдавал привычной магией, что сомнений больше не оставалось.
— Я останусь рядом, — сделал выбор Исмар. И это решение принесло такое облегчение, что он даже улыбнулся. Интуиция и чувства сошлись в едином мнении. — Но буду держаться в стороне.
— Ну конечно, нянчи свое задетое эго, сколько тебе угодно, — саркастично протянула Архелия, вновь взяв поводья в руки. — Все вы, мужчины, одинаковые. Обижаетесь, стоит пойти против вашей воли. Но когда вы сами поступаете так, то все нормально.
Они вместе направили коней в сторону университета, и по дороге Архелия не переставала сыпать ругательствами в сторону Исмара и его решений.
13. Фира
Фира
Наверное, я отключилась, пока Рейн нес меня по пустым коридорам, освещенным тусклыми магическими светильниками. Холод темницы, пробравший до костей, резко сменился обжигающим жаром.
Я хрипло вскрикнула, содрогнувшись всем телом. Крепкие руки удержали меня.
— Потерпи немного, моя маленькая, — умоляющим тоном произнес Рейн, обнимая меня.
Услышав его голос, успокоилась и приоткрыла глаза. Рейн уселся в большую купальню, устроенную прямо в полу. Его не смутило даже то, что мы оба были в одежде. Он удобней устроился на скамейке, усаживая меня между своих ног и прижимая спиной к груди.
— Горячо… — не выдержав жара, всхлипнула я. Несмотря на дискомфорт, в его объятьях я чувствовала себя в безопасности.
— Вода теплая, не горячая, — мягко возразил Рейн, поцеловав в висок. — Подожди пару минут, отогреешься.
И я поверила ему. Не думая о том, что именно он посадил меня в темницу, не поверив в мою невиновность. Просто действовала на уровне инстинктов. Или чувств.
Действительно, через несколько минут я перестала стучать зубами. Тепло ласково, почти незаметно проникло под кожу, согревая изнутри. Вдохи стали ровными, размеренными, мысли пришли в норму. Даже усталость на время отступила.
— Спасибо, — прошептала я, — что спас меня.
Рейн замер, а потом сжал руки крепче.
— Это моя вина, Эдгар не должен был приближаться к тебе, — буркнул мужчина.
В груди потеплело — не от воды. По щекам побежали слезы.
— Я так испугалась… — призналась я, не сдерживая больше истерики. Позорно разревелась, как маленькая девчонка.
Рейн, почти не прилагая усилий, поднял меня на руки и пересадил. Теперь мы были лицом к лицу, я сидела на нем, упираясь коленями с двух сторон от его бедер.
Маневр позволил мне прислониться лбом к его плечу и крепко обнять за шею. Рейн осторожно гладил содрогающиеся плечи, нашептывая ничего не значащие фразы. Но даже сам тембр его голоса успокаивал. Темные воспоминания, окутанные страхом и обреченностью, отступали. Остались только мы с Рейном и купальня с постепенно остывающей водой.
Подняв голову, я осторожно огляделась. Богатая обставленная ванная, унитаз, раковина, комод с ванными принадлежностями. Все очень богатое, изысканное, в духе королевского дворца.
— Это твои покои, — догадалась я.
Рейн усмехнулся, не отрывая взгляд от меня.
— Только часть. В моем распоряжении еще спальня, гардеробная, кабинет, гостиная…
— Чего еще ждать от покоев, принадлежащих принцу, — поддразнила я, слабо улыбаясь.