Среди монстров, ждавших в засаде, собак не было, а вместо них по коридору прогуливались две Шакрилы сто двадцатого уровня. С потолка свисали какие-то плети, облепленные грибами, неподдающимися идентификации. Я срезал грозди и продолжил разведку. Выход в коридор был прямо подо мной. С обратной стороны стены в коридор выходила дверь, а вот с нашей кладка стены была гладкой. Дух сообщил, что дверь там есть, осталось только найти способ её открыть. Когда знаешь где искать – всегда проще. Я вернулся к своим, прихватив тело погибшего Борга, и рассказал результаты разведки.
– Пауков нужно сначала агрить и желательно по одному, – подвёл итог обсуждения Остап. – Лайба – твой выход. Цепляешь паука и тащишь к нам. Шакрилы стоят ближе к лестнице, значит их агрозона находится вокруг неё. Главное большой провоз не собери. Паровоз — это когда за тобой бежит не один, а сразу много мобов! – пояснил он, видя вопросительные взгляды окружающих. – Теперь главное дверь открыть.
– Наверное, рычаг где-то спрятан, – предположил я и принялся обследовать стену. Рычагом оказался камень с нанесённой на него руной силы. А помогла мне заметить знак, замазанный грязью, наблюдательность, поднявшаяся на единицу. Система порадовала сообщением, что мною изучена руна Соул, дающая силу при совершении какого–либо действия.
Райгу нажал на указанный камень, и открывшаяся дверь отскочила в сторону. Кроме короткого туннеля, ведущего ко второй двери, вправо уходил ещё один узкий ход. Лайба, нырнув в него, быстро вернулся назад и сообщил.
– Там два человека, живые!
Моя надежда, что мы нашли Густава и Тилло померла, едва я увидел израненных охранников. Хиты у обоих были в красном секторе. Парней звали Арефий и Слонг, они рассказали, что попали сюда, нарвавшись на стаю, двигаясь по сигналу амулета. А когда Тилло, Густава и их танка Дорна накрыло сетью паутин, Арефий случайно надавил на камень в стене и сумел затащить сюда Слонга.
– Наверное, все они уже мертвы, – закончил свой рассказ Арефий.
– Густав жив, но жить ему осталось четыре часа с небольшим. Про Тилло не знаю, у меня нет задания на его спасение, а труп Борга лежит там, снаружи, – кивнул я в сторону раскрытой двери.
– Надо же! И кому так срочно понадобился этот лекарь, а про секретаря академии даже и не вспомнили? – удивился охранник.
– Вельде, она желает видеть своего жениха живым и здоровым. Ну, а про дядю она сказала – как выйдет! – ответил я.
– Подъём, время идёт, а мы лясы точим, – прервал наш разговор Остап и поставил спасённым условие. – Если вы дальше идёте с нами, то сражаетесь наравне со всеми! А нет – топайте к пелене и ждите, пока мы не пройдём данж.
– А если не пройдёте? – поинтересовался Слонг.
– Значит не судьба вам выйти отсюда живыми или вам вдвоём проходить придётся, – ответил Глобо, – Решаете скорей!
– Да что тут решать! Мы с вами, – кивнул Арефий. – Мне бы меч какой, мой вот сломался.
– Держи, – протянул я ему ятаган и щит, что достал из инвентаря Беляны.
Дальше пошла беспрерывная череда убийств пауков. Лайба таскал их сначала по одному, потом случайно зацепил двух, с ними мы также легко справились. Система не врала, когда обещала хороший лут и много опыта. С каждого паука падало по двадцать золотых, одна или две ловчие сети, склянки с ядом и бижутерия.
Проход к Шакрилам полностью освободить от пауков не удалось. Одна сагрилась, когда я попытался зацепить стрелой сидящего неподалёку паука. В результате нам пришлось иметь дело сразу с двумя Шакрилами и тремя последними пауками. Слонг, выхватив свиток, всадил в одну из них огненное копьё, снеся треть жизни. Минуты через три пала последняя Шакрила, а мы понесли первые потери. Амук, гоблин-мечник, попал под удар. Шаманы пытались его поднять, но паук, метнув сеть, сбил духа.
Шакрилы порадовали выпавшим лутом. Мечей редкого качества хватило на всех наших мечников, и теперь они могли выдавать урон процентов на восемнадцать больше. Два тяжёлых дротика отдали Шалу – он был единственным, у кого было открыто тяжёлое метательное оружие. Два шлема и нагрудник сразу надели танки. На меня пока выпало только кольцо лучника на восьмидесятый уровень. Его я надел, сняв старое, которое носил почти с первого дня.