Ну, Белочка! Давай! Подбодрила я себя и, крепко уцепившись за простыню, умирая от страха, что она сейчас развяжется, спустила сначала попу, а затем ноги в пустоту. Руки от непривычной нагрузки задрожали, и сердце ухнуло вниз от страха. Хотя, казалось, что сильней бояться уже некуда. Отступать нельзя. Сквозь боль и слабость я должна прорваться.
Та пугливая Белочка, которая всегда осторожничала, наверняка сейчас бы лежала на кровати с ремнями и рыдала в три ручья, оплакивая потерянную жизнь.
Но во мне был ребенок Платона, и я не имела права погубить и его. Эта мысль придавала мне решимости. Сцепив зубы, я заскользила по импровизированной веревке, и когда она кончилась, зажмурившись, разжала руки. До земли было еще пару метров, и поэтому, приземлившись, я не удержалась на ногах и плюхнулась на задницу. Мгновенно ночнушка промокла, но отчаянная решимость гнала меня вперед, как зверя, по следу которого идут охотники.
Я нащупала свалившийся тапок, накинула на плечи одеяло и потащила лестницу к забору. Благо ее хватило почти до самого верха, иначе я бы просто не спустилась на другую сторону. Нечеловеческим усилием втащила стремянку наверх и, еле удерживаясь сама, аккуратно перевесила на улицу.
Очутившись на земле, полоумным взглядом окинула забор. От страха и напряжения кровь шумела в голове, сердце колотилось, как сумасшедшее. Меня била крупная дрожь, но холода я не чувствовала. На какое-то мгновение показалось, что я парализованная и нет никакой возможности сдвинуться с места.
Не могла поверить, что выбралась. И хотя рассудок говорил, что это только полдела и меня в любой момент могут поймать, я впала в ступор.
И только фары приближающейся машины заставили меня, как зайца, метнуться к толстому дереву. К счастью, водителю автомобиля я была не нужна. Но новая волна страха заставила двигаться дальше. Абсолютно не ориентируясь на местности, я пыталась сообразить, откуда слышался колокольный звон, и поняла, что церковь находится с другой стороны клиники.
Только не расслабляться и не жалеть себя! Только не жалеть! Твердила я, как мантру. Но сказывалась бессонная ночь, лекарства и побег, который я совершила на пределе сил.
Меня спасло то, что зазвонили колокола. Практически на автопилоте я пошла на звук и очутилась перед воротами церкви. Войдя внутрь, я бессильно опустилась на лавку и прошептала: «Помогите, пожалуйста!»
И это последнее, что я помню. В себя пришла в какой-то комнатушке. Я лежала на диване, укутанная пледом и придавленная сверху тяжелым овчинным тулупом.
— На, милая, выпей, — сквозь забытье услышала я настойчивый голос и ощутила на губах что-то спиртное, но довольно приятное. Я осторожно открыла глаза и увидела перед собой приветливое лицо старушки. Низкий потолок, беленые стены, иконы в углу. Я вздохнула с облегчением — явно это не клиника.
— Мне нельзя. Я беременная, — отодвинулась я от стакана с жидкостью насыщенного темно-красного цвета.
— Один раз можно, ничего страшного. Иначе заболеешь. А это точно ребеночку повредит. Продрогла ведь до костей! Мокрая! Это наливочка. Наша. Монастырская. На целебных травах.
Старушка права. Если я заболею, меня просто отправят в какой-нибудь приют для бездомных. От одной мысли волосы на затылке зашевелились. Я, домашняя девочка, нежный цветочек, сбежала в одной ночнушке и одноразовых тапках — призраках на картонке, которые уже наверняка развалились. Я залпом выпила почти половину стакана. И странное дело. Горло не обожгло, а лишь мягко согрело. Потеплело и в груди. Тепло даже разлилось по рукам и ногам, которые были похожи на ледышки.
— Спасибо! Очень вкусно! — улыбнулась я. Надо же! Первые шаги к свободе сопровождаются спиртным!
— И вкусно! И полезно! Так откуда ты взялась-то?
Врать смысла не имело, потому что я полностью во власти тех людей, которые меня пригрели. И изначально я рассчитывала только на их помощь. Правда, всю информацию я решила не выдавать.
— Меня заперли в психушку, чтоб я стала послушная и беспомощная. И сейчас у меня нет ни денег, ни документов, ни телефона, ни семьи. Никого и ничего. Но я не сумасшедшая. Не подумайте!
Я сложила руки перед грудью домиком. Почему-то подумалось, что клиенты психушки все так говорят. И самое главное, чтоб мне сейчас поверили.
— Помогите, пожалуйста. Я буду убираться здесь. Делать все, что скажете!
Потом вспомнила, что есть какие-то антикризисные центры. Но до них еще нужно добраться. А мне предложили альтернативу.
— Да тут особо делать нечего. И не будешь же ты на положении беглянки в сторожке жить. Увидит кто, и тебе, и нам не поздоровится. Батюшка после службы отвезет тебя в монастырь. Там побудешь, придешь в себя. Ты ж крещеная?