- Вот на пример. Каждый самурай должен в одиночку забраться на Фудзияму. Если никто не видел самурая на горе, значит, самурай совершил восхождение ночью.
Парень хихикнул.
- Каждый самурай должен выглядеть достойно в глазах других самураев. Если самурай не слышит возгласов одобрения, значит, жена одела на него кимоно не по сезону! Там, вообще-то, тридцать пять пунктов, я все не помню.
- Нельзя смеяться над воинами, - хмуро заявил Дуг заглянул в за поворот и предложил. — Пошли назад в пещеру! Он же туда приходил, вот и еще придет если захочет. А ты еще про будущее расскажи.
-У нас считают, что о будущем рассказывать нельзя, потому что, может измениться ход истории, — засомневалась Марья, а потом беспечно махнула рукой. — Хотя, ну вот расскажу я тебе о Всемирной паутине, 7D кино и самолетах. И что, ты сразу же побежишь клепать себе перс? Ага, в кузнице...
Марья впервые в жизни почувствовала себя лектором, рассказывать было, о чем, только студент, как обычно, не понимал и половины. Девочка устала, но адреналин в избытке выплеснутый в кровь, прогнал сон напрочь. Да и Дуг смотрел так жалобно и одновременно жадно, что она продолжала рассказывать, хоть горло уже начало активно жаловаться. Как ни странно, о ее родине паренек слушал вполуха и все время старался съехать на Японию. Рассказ получился путаным и сумбурным, ведь Марья так и не стала япономанкой, ее лично куда больше интересовал Китай. Но если человек так уж впечатлился родиной самураев, то что поделаешь. Она рассказывала какая это красивая и удивительная страна, об обычаях и достижениях в технике. Об их с папой визите в Замок Белой цапли — Химэдзи. Отец получил приглашение на день рождения дочери хозяина только потому, что сам имел дочь того же возраста. Чем заработал жгучую зависть коллег. Сам праздник Марья почти не запомнила. Поклоны, мужчины в европейских костюмах и женщины в традиционных кимоно. Девочка, похожая на фарфоровую куклу в витрине магазина... Запомнились — спиральный парк и озеро у подножья холма, и дом на воде и мелодия флейты, которую услышала там впервые. А здесь приведшая ее в подвал.
- Мелодия, которую играет эта, то есть этот у нас?
- Да это старинная мелодия, считается их фамильной реликвией. Ее написал возлюбленный дочери сегуна, но он был вынужден уехать и больше не вернулся. А музыка которую он оставил, бережет эту семью, и они вот пережили все смутные времена…
-А...
Тяжелый вздох, раздавшийся из темноты, прервал вопрос.
- Ты вернула мне память о моей любимой девочка гайдзин я помнил только музыку. Меня помнят. Я счастлив, — призрак качнулся, — ваша догадка была верна, северный сёгун пошутил, убив мою жену и сыновей, хотя она была из его народа. Я убил сегуна. Верность, справедливость и мужество суть три природные добродетели самурая, — подростки слушали, затаив дыхание, а голос продолжал шелестеть — Ты, потомок моего врага, побывала в замке моей любимой и вернулась из него живой. Ты выполнила условие - проклятье развеялось, как лепестки сакуры на ветру. Вот почему мой призрачный меч перестал рубить... Мой дух обретет покой. Наконец. Саёнара...
- Стой! Как я вер… — девочка кинулась к тающему призраку, но натолкнулась на каменный алтарь. Голубая вспышка ударила по глазам.
Яркие пятна не желали исчезать из-под век. Девочка осторожно приоткрыла глаза. Солнечный луч пробрался сквозь неплотно задернутые шторы и запутался в ресницах. Марья огляделась. Гостевая комната расчерчена лучами солнца. Камуфляж аккуратно сложен на стуле. Девочка рывком села в постели. Значит, это был сон? На новом месте приснись жених невесте. Так кто из тех двоих был ее женихом?! Она хихикала, одеваясь, а потом поскакала вниз по лестнице. Рюкзак и жилет остались в комнате, и пусть дед, ругается, сколько хочет. Если узнает, конечно.
Двор встретил ее шипением пневматики, это открывались двери автобуса, раскрашенного в цвета клана. Первым из него вышел высокий мужчина лет сорока в пледе и килте, а за ним посыпался разновозрастной народ в национальных костюмах. К мужчине подошла вчерашняя Марьина кормилица, спрятала руки под фартук, и явно волнуясь, что-то стала ему говорить. А остальные приехавшие поднялись по ступеням и начали шумно знакомиться с гостьей. Называли имена, пожимали руку, хихикали над ее произношением, но нисколько не обидно. Утащили с собой в столовую, шумно предвкушая вкусный завтрак. И за общей суматохой не почувствовала внимательного взгляда, брошенного ей вслед.