- Гейл, как случилось, что гостью не встретили? — мужчина строго посмотрел на домоправительницу.
-Этот дурень таксист привез ее к туристическому входу. А мы-то ждали ее здесь, — оправдывалась женщина. — Она там пошумела чуток, вот старый Эрел ей и открыл. Да и отвел ее в кабинет, как и было велено. Ему то все одно, что вы не вернулись вовремя. А когда я прибежала, он гостью уже в комнату проводил да назад возвращался довольный такой, — тут домоправительница замялась и понизила голос, — Заявил, что девчонка дерзкая, но кровь Фергюсонов сразу видна! Со старой госпожой так поцапалась! А старуха очень осталась довольна.
-Гейл, ты прекрасно знаешь, что Эрел болен и нечего повторять за ним невесть что! — мужчина взбежал по ступенькам и хлопнул дверью.
-Эрел, конечно, дурачок, но голоса ему еще никогда не мерещились! — возмущено сообщила Гейл, закрытой двери. – И повторят он только то что сам слышал!
Если честно, Марья вообще не понимала, кто эти люди. Вели они себя как, хозяева дома, вернувшихся из приятной поездки. Эту догадку подтвердила девушка примерно одного возраста с Марьей, быстро затарахтев:
- С нами такое приключилось! Автобус заглох, мотор взял и просто перестал работать, представляешь?! Пришлось идти пешком до ближайшей фермы и проситься на ночлег! Хорошо хоть все знают о фолк-фестивале, а то вот глаза бы выкатили. Орава народу от мала до велика, и все в национальной одежде. Семейка у нас большая! И прожорливая! — все дружно рассмеялись, — Но домой вчера так и не попали, и тебя не встретили. А утром мотор взял и завелся.
- Действительно, семья у нас большая,— в столовую вошел, тот самый высокий мужчина и сразу почувствовалось, что пришел хозяин. — Дуглас Фергюссон, —представился он. — А вы наша гостья из России? Простите, что не удалось вас встретить.
Марья смотрела на мужчину, на собравшихся за столом, и не могла от удивления вымолвить ни слова. Там в досье, оставшемся в комнате, русским по белому писалось, что в семье остался единственный наследник, ему 17 лет и учится он в Оксфорде в Англии... Это что розыгрыш?
-Марья Брус, — взяв себя в руки, вежливо ответила девочка. — Простите, но у меня очень плохой шотландский. Может, я буду говорить на английском?
- Немного смешной шотландский, но очень приятно, что вы потрудились его выучить, — вернул вежливость хозяин улыбнувшись.
-Бабушка считает, что языки предков надо знать. А можно, вы будете говорить мне ты? — и осторожно поинтересовалась. — Почему вы, вдруг, через столько, лет стали разыскивать родню?
- Видишь ли, о существовании где-то еще кроме Шотландии членов нашего клана, мы узнали, совсем недавно. Моя прабабушка, а твоя два раза прабабушка, была дамой весьма жесткой, если не сказать жестокой, — хозяин дома удивленно смотрел, как гостья спокойно кивает, соглашаясь, как будто знала об этом не понаслышке. — За непослушание она вычеркнула свою строптивую дочь из списков семьи. В буквальном смысле этого слова! Даже из церковной книги вымарали запись! И только после ее смерти, — у Марьи вдруг стало как-то холодно и неуютно в животе. — Из ее завещания мы узнали правду. Старая леди осознала и признала свою ошибку, и завещала пригласить правнучку на празднование ее сто пятидесятилетия.
- А вы что до сих пор отмечаете ее дни рождения? – изумилась девушка.- У нас принято считать годы смерти…
- Да отмечаем, так она завещала …– хозяин дома посмотрел на отставленный в сторону пустой стакан и предложил. — Если ты уже позавтракала, давай пройдем в кабинет, поверь, мне тоже есть о чем спросить.
Кабинет выглядел так же, как и вчера вечером, только старая дама не сидела в кресле у камина, а смотрела на вошедших с портрета.
- Сколько раз просил не ставить кресло к камину! Так оно стояло при старой леди, она постоянно мерзла и огонь горел даже в жаркие летние дни. Но теперь то ее здесь нет! — возмутился лерд. — Наверное, надо кого-то уволить, тогда запомнят.
- Как знать, как знать, — подумала Марья она могла поклясться, что по губам дамы на портрете скользнула ехидная усмешка. Девочка поспешно перевела взгляд на соседний портрет. На нее смотрел, серьезный мужчина, с профессорской цепью на груди и неуемным мальчишеским любопытством в глазах, ее ночного знакомца.