Не подозревая, что за ним наблюдают, Джулиан взбежал по ступенькам обветшалого строения, на стеклянной витрине которого красовалась вывеска ростовщика, и постучал в дверь. Его впустили.
Парализованная увиденным, баронесса не шелохнулась.
– Скорее, мама! – воскликнула женщина, сидевшая рядом с ней в карете. – Он уходит.
– Ради Бога, Пердита, – осадила ее леди Девайз, опустив занавеску. – Держи себя в руках.
Она обращалась со своей единственной дочерью так, словно та была шестнадцатилетней девочкой, а не тридцатилетней замужней женщиной, матерью семерых детей. В отличие от матери Пердита с годами располнела, но по-прежнему оставалась красивой женщиной, с густыми каштановыми волосами и сверкающими голубыми глазами, которые она унаследовала от матери.
– А если он не выйдет, мама? – лукаво спросила она. – Ты войдешь внутрь?
Жизнь нанесла леди Девайз слишком много жестоких ударов, чтобы воспринимать ее с юмором, и ее младший сын был самым жестоким из них. С его привлекательной внешностью и острым умом, унаследованным, разумеется, от баронессы, Джулиан мог сделать блестящую партию, но предпочел повернуться спиной к высшему обществу и довольствовался существованием среди среднего класса.
– Не говори глупостей, Пердита, – резко бросила баронесса. – Слуга передаст ему мою записку, и он выйдет к нам.
Она оказалась права. Спустя несколько мгновений Джулиан снова появился на улице. Пердита распахнула окошко и крикнула:
– Мы здесь, Джулиан!
– Ради Бога, Пердита, – прошипела ее мать. – Тебя могут увидеть.
– Никто из нашего круга не сунется в Сити, мама. Не считая, конечно, Джулиана.
– Пожалуй, – холодно обронила баронесса, прежде чем откликнуться на стук: – Войдите.
Джулиан открыл дверцу кареты и забрался внутрь, усевшись рядом с Пердитой. При ближайшем рассмотрении его шляпа выглядела даже хуже, что думала леди Девайз.
– Где, скажи на милость, ты раздобыл это уродство?! – воскликнула Пердита.
– Купил, – ответил Джулиан, устремив свои сверкающие голубые глаза на мать. Хотя между ними не было особой любви, семейное сходство бросалось в глаза. – Я могу снять ее, если она оскорбляет твои чувства. – Он снял шляпу и пристроил ее на колено.
Баронесса прикрыла глаза от стыда. У ее сына была чудовищная короткая стрижка, распространенная среди мужчин, вынужденных – за неимением личных камердинеров – обращаться к парикмахерам.
– Непохоже, что ты купил ее, – усомнилась Пердита. – У нее такой вид, словно в ней гнездился выводок мышей. Что ты сделал с бедными грызунами?
– Не думай, что все так плохо, – слабо улыбнулся Джулиан.
– Ты не собираешься поздороваться со своей матерью? – осведомилась леди Девайз.
– Миледи, – учтиво произнес он. – Что привело вас в Сити?
Баронесса не ответила.
– На Портленд-плейс, – скомандовала она кучеру, и карета двинулась с места.
Джулиан нахмурился.
– Боюсь, у меня нет времени кататься с вами, мадам. Я работаю, как вам известно.
– Биржевым маклером, – процедила баронесса, вложив в эти два слова бездну презрения.
– Совершенно верно, мадам, – отозвался Джулиан. – Хотите проконсультироваться?
Пока баронесса приходила в себя от негодования, Пердита взяла Джулиана за руку.
– Папа очень болен, – тихо сказала она. – Врачи сомневаются, что он долго протянет.
Ироническое выражение исчезло с лица молодого человека.
– Понятно, – тихо сказал он. – Разумеется, я поеду. Баронесса фыркнула.
– Видимо, чтобы ускорить его кончину. Один твой вид убьет его на месте.
– Мама! – воскликнула Пердита, ужаснувшись.
– У меня нет ни малейшего желания стать причиной смерти отца. Не буду портить трогательную семейную сцену, – натянуто отозвался Джулиан. – Но зачем везти меня на Портленд-плейс?
– Твой отец желает перед смертью повидаться с твоим братом, его наследником, – объяснила леди Девайз.
– Алекс в... том доме, Джулиан, – добавила Пердита. – Надо вытащить его оттуда.
– А вы не пробовали постучать в дверь? – осведомился Джулиан.
– Твой брат в публичном доме, – раздраженно произнесла баронесса. – Мы не можем стучать в ту дверь.
– И не можем послать слугу, – вставила Пердита, предупреждая возражения Джулиана. – А что, если он пьяный? И не держится на ногах? Вдруг он затеет драку? Будет ужасный скандал! И как это будет выглядеть, если папа скончается, пока его сын устраивает дебош в борделе?