– Я полностью доверяю Деву, – яростно отозвалась Виола.
– Вопрос в том, заслуживает ли он вашего доверия. – С этими словами герцогиня отбыла, оставив Виолу размышлять над ее предостережением.
К тому времени, когда Виола покинула Гэмбол-Хаус, визит герцогини был давно забыт. Она ворвалась в дом на Ломбард-стрит, полная мыслей о Деве.
– Ты дома! – воскликнула она, когда Джулиан спустился по лестнице, чтобы встретить ее.
– Что так поздно? – пожаловался он. – Ты провела весь день с леди Виолой?
– Да, весь день, – подтвердила Виола, весело блеснув глазами.
Он прижался к ней бедрами, так что она могла ощутить степень его возбуждения.
– У нас есть до ужина немного времени. Я знаю, как его скоротать, дорогая.
– Как? – поинтересовалась она невинным тоном.
– Ты знаешь как, – заявил Джулиан, втащив ее в спальню, и не слишком нежно бросил на постель. Хотя тело Виолы противилось этой неожиданной атаке, ее сердце растаяло. Не задумываясь, она раскрыла ему свое лоно. От первого необузданного толчка ее тело выгнулось от боли, и она вскрикнула. Боль была почти такой же, как в первый раз. Джулиан застонал от наслаждения, приняв ее реакцию за проявление страсти. Он яростно овладел ею, уверенный, что она разделяет его чувства. Боль постепенно утихла, но шок был слишком силен, чтобы она получила удовольствие.
Правда, все кончилось очень быстро.
– Я весь день думал об этом, – выдохнул он, обессилено рухнув на постель рядом с ней.
Для Виолы эти слова прозвучали как оскорбление. Если бы он сказал: «Я весь день думал о тебе», – она бы мигом простила его. Его поведение можно было бы оправдать страстью. Но он думал не о ней. Он думал об этом. А это совсем другое дело. Чувствуя себя скорее изнасилованной, чем желанной, Виола встала и одернула одежду.
– Тебе было хорошо? – спросил он, застегивая свои брюки.
Виола недоверчиво уставилась на него.
– Нет! – сердито отозвалась она. – Это было отвратительно. Ты даже не поцеловал меня.
– Это легко поправить. – Хмыкнув, Джулиан притянул ее к себе.
По какой-то причине Виола позволила ему поцеловать себя и вскоре обнаружила, что целует его в ответ. Она по-прежнему хотела его. Наслаждение, которого она была лишена в этом совокуплении, оставалось возбуждающе недоступным, словно он отказал ей специально, чтобы продемонстрировать свою власть над ней. И хотя душа ее бунтовала, тело пылко откликалось.
– Только не говори, что ты не наслаждаешься, – шепнул он ей на ухо. – Ты самая страстная любовница из всех, кого я знал. Можно подумать, что твое тело создано специально для меня. Кажется, я становлюсь одержимым. Я хочу тебя утром, днем и вечером.
– Вот, значит, кто я для тебя? – возмутилась Виола.– Одна из твоих любовниц?
– Конечно, нет, – резко бросил он. – Не говори глупости.
– Глупости! – вскинулась она. – По-твоему, я должна чувствовать себя польщенной, что ты весь день думал об этом?
– А ты разве нет? – невозмутимо отозвался Джулиан, садясь. – Просто ты стесняешься признаться.
– Я не думала об этом, – яростно возразила Виола. – Я думала о тебе! О нас. О нашей совместной жизни. О нашем будущем, Джулиан. Я планировала нашу свадьбу. Все, что от меня зависело, будет готово к пятнице. Ты получил особое разрешение? – спросила она и по его изменившемуся лицу поняла, что нет. – Нет? – потрясенно произнесла она.
Джулиан почесал затылок.
– Видишь ли...
Виола вскочила на ноги.
– Ты мог бы сказать мне раньше, – горько произнесла она, чувствуя себя обманутой. Предательство больно ранило. – Полагаю, ты был слишком занят, чтобы получить разрешение.
– Я был там, – сказал Джулиан, – но клерк наплел мне всякую ерунду об испытательном сроке.
– Ты ничего не говорил об этом!
– Потому что такого срока нет, – раздраженно буркнул он.
– И ты сдался?
– Нет. Я обратился за помощью к своему полковнику. К сожалению, моя мать уже побывала у него.
– Твоя мать! – воскликнула Виола.
– Очевидно, она не одобряет тебя, – сухо сказал он.
– Не представляю почему, – возмутилась Виола.
– Потому что ты бедна, – отозвался он с горечью. – Моя мать всегда хотела для меня жену из высшего общества.
– И твой полковник не смог помочь?
– Дядя моей матери – очень влиятельный человек в военном ведомстве, – объяснил он. – Я не хотел бы, чтобы полковник Фэрфакс рисковал будущим своих сыновей ради меня.
– И меня, – горько сказала Виола. – Что мы будем делать?