— Что-что? — спросила Анна Федоровна в трубку, не отрывая взгляда от стекла, за которым исчезла шатенка. — Да, дорогой, уже вхожу… — закончила она разговор, ничем не выдав своего смятения.
Георгий встретил ее у входа с букетом роз. Галантно взяв Анну Федоровну под локоть, он ввел ее в небольшой уютный зал. На стенах, как и десять лет назад, висели натюрморты Иваницкого.
— Давно я не видела этих картин.
— Хотел сделать тебе приятный сюрприз.
— Тебе это удалось. — Анна Федоровна посмотрела на роскошный букет. — Мои любимые розы.
— Знаю.
— Открою тебе секрет: мне уже давно никто не дарил цветов.
— Не может этого быть. Я-то думал, что все нормальные мужчины заваливают тебя цветами. А хочешь, я каждый день буду присылать тебе букет цветов?
Анна Федоровна улыбнулась.
— Георгий, ты не меняешься. Спасибо, я очень тронута, но только оптовые поставки цветов мне ни к чему. Вполне достаточно этого замечательного букета…
— Жаль, конечно, что Володьки с нами здесь нет… хотя почему? — Георгий обвел взглядом стены ресторана. — Он здесь.
— Как будто смотрит с картин, — подхватила его мысль Анна Федоровна.
Они пересекли зал и вошли в отдельный кабинет. Официант предложил им стулья, зажег свечи и удалился.
Георгий улыбнулся, с нежностью глядя на Анну Федоровну.
— Хорошо сидим?
Она улыбнулась в ответ.
— Хорошо.
— А этот букет, — Георгий показал на вазу, — для него. В его честь… В его память…
— Спасибо. — Анна Федоровна перевела взгляд на второй букет, не менее роскошный, составленный из самых разных, казалось бы, не сочетаемых цветов и декоративных веточек. — Совершенно в Володином духе и стиле… Ты-то знаешь, как Володя любил писать цветы.
— Да, — кивнул Георгий.
К столу подошел вышколенный официант. Перехватив взгляд Анны Федоровны и верно истолковав его, Георгий распорядился:
— Попозже, дорогой.
Официант исчез. Анна Федоровна вынула из сумочки сигареты, закурила, кивком поблагодарив Георгия, поднесшего зажигалку. Из головы не шла шатенка в «шевроле». Настроение было безнадежно испорчено, но Анна Федоровна старалась ничем не выдать себя.
— Спасибо, что ты со мной в этот вечер, — прочувственно сказала она, глядя не на Георгия, а на теплый огонь высоких свечей. — Даже не верится, что уже пять лет прошло, как Володя ушел, — быстро летит время.
— А помнишь, как Володька приревновал тебя ко мне?
— Ну еще бы. Вы тогда подрались, и он почему-то обозвал меня кокоткой. Господи, как давно это было, будто в какой-то другой жизни!
— Очень сожалею, что я так и не успел толком с ним объясниться. Ну не верил он в мою платоническую любовь к тебе.
— Может быть, она была не такая уж и платоническая? — Анна Федоровна обаятельно улыбнулась.
— Может, может… Молодой был, горячий… Сейчас могу покаяться. — Георгий сложил ладони рупором и заговорщицки прошептал: — Я хотел тебя отбить у Володьки.
— Георгий, ну что ты такое говоришь? — смутилась Анна Федоровна.
— Да, виноват, но нельзя было пройти мимо тебя и не свернуть шею. Ослепительная, красивая, божественная…
— Даже если это и преувеличение, все равно спасибо. — Она была действительно благодарна Георгию за эти слова. — Знаешь, если бы не ты, я праздновала бы его день рождения в полном одиночестве.
— Да ну? — Георгий сделал удивленное лицо. — А как же Володин гарем?
Анна Федоровна невесело рассмеялась.
— Где твои соперницы? — весело продолжал Георгий. — Где все эти жены, дети и тайные наложницы? Вы все сдружились в конце концов?
— А ты когда-нибудь видел гарем, в котором царит мир и согласие? — вопросом на вопрос ответила Анна Федоровна.
— Что, неужели война? — предположил Георгий.
— Ну если война — то холодная. Скорее худой мир… — Она глубоко затянулась. — Просто стороны договорились о взаимном ненападении. Хотя иногда… — глуховато рассмеявшись, призналась она, — все же случаются отдельные перестрелки.
— И кто стреляет? — Георгий изобразил испуг, широко раскрыв глаза.
— Да все понемногу, батоно, но больше всех, конечно, наша Лера, — Анна Федоровна погасила недокуренную сигарету. — Она теперь на коне. Чуть больше полугода назад было оглашено Володино второе завещание, по которому все картины переходят к его сыну.
— Сыну Леры, Володьке?
— Да, — на мгновение лицо Анны Федоровны едва заметно исказилось, — для нас это был большой удар.
— И он уже вступил в права наследования? — встревожившись, спросил Георгий.