Войдя в квартиру, он уловил пряный запах фирменных бабушкиных булочек. Прошел в большую комнату. Галина Васильевна сидела за столом, в центре которого стояла большая ваза с булочками. Потрясая целлофановым пакетом, Андрей подошел к бабушке, чмокнул в щеку и радостно объявил:
— Ну, Галя, готовься, сейчас лечить тебя буду!
— Это в каком же смысле? — Галина Васильевна удивленно посмотрела на внука.
— В прямом. — Он вывалил из пакета на стол с десяток аудиокассет и, прежде чем присесть рядом, взял из вазы еще теплую булочку.
— И от чего ж, позволь узнать, ты меня будешь лечить?
— От всего. — Андрей показал на кассеты. — Тут от всего. Ой, как вкусно!
— Ты прожуй сначала, а потом говори.
— Нет, я буду все сразу, как Юлий Цезарь.
— Тогда еще и руки пойди помой.
— Как ты с доктором разговариваешь?
— А настоящие доктора не жуют перед пациентами. — Галина Васильевна взяла кассету в руки. — «Моцарт, концерт для фагота и оркестра, сочинение номер 191». У нас, кстати, его нет.
— Поэтому я и купил. Короче, — Андрей взял еще одну булочку. — Помнишь Ваську? Он жил в нашем доме на Остоженке.
— Рыжий такой?
— Он самый. Встречаю его сегодня в Гнесинке. Оказалось, он учится на отделении музыкальной реабилитации и терапии. Прикинь! — Андрей извлек из пакета тетрадь. — Вот дал лекции — ознакомиться для общего развития. Слушай, — Андрей прожевал и начал читать, — «первый лечебный эффект музыки научно объяснил Пифагор». Поняла?
— Я другого не пойму: к чему ты клонишь?
— А вот что про мою виолончель написано и вообще про струнные, — не обратив внимания на вопрос бабушки, продолжил Андрей. — Оказывается, они тонизируют сердечно-сосудистую систему. Так что слушай меня чаще, и никакой корвалол не понадобится.
— Что еще, доктор, вы можете предложить? — включилась в игру Галина Васильевна.
— Еще, — Андрей взял три кассеты, — вот тебе Бах, Гендель, Моцарт. Классика для здоровья полезнее всего. А Моцарт так вообще лекарство от всех болезней. У некоторых наблюдаемых пациентов даже меняется состав желудочного сока, — он перевернул страницу, — значит, им можно лечить язву и гастрит. Нет, это не наш случай. А вот наш — Моцарт позитивно влияет на психику, интеллект и работу внутренних органов. Или Бах, например, — этот оказывает успокаивающее и общеукрепляющее воздействие.
— А там не написано, что главное не переборщить? Еще греки предупреждали…
— Галя, — Андрей оторвался от тетради, — я еще до этого не дошел.
— Во всем должно быть чувство меры, — наставляла Галина Васильевна внука, — потому что даже самая гениальная музыка может утомить, если слушать ее слишком долго.
— Ну ты, Галь, будешь меня лечить! — Андрей протянул ей еще три кассеты. — А это тебе другая классика: «Битлз», Элвис Пресли, Элтон Джон. — Он вновь заглянул в тетрадь. — Эти обеспечат тебе жизненный тонус. А если у тебя есть цель… у тебя же есть цель?
Галина Васильевна усмехнулась.
— И не одна.
— Так вот, чтобы настроить себя на достижение цели, слушай то, что нам строить и жить помогает, или про кочегаров, плотников и прочих красных кавалеристов.
— Ну а матери что поставим, когда она придет?
— Когда она придет, я уже уйду.
— Куда на ночь глядя? — встревожилась Галина Васильевна.
— Да успокойся ты. — Андрей протянул ей кассету. — Вот что тебя успокоит.
— Звуки космоса? — с недоумением спросила она.
— Точно. Гарантируют полный релакс. Это вам с матерью на двоих.
— Андрюша, ты пошутил насчет того, что хочешь уйти? — пытала внука Галина Васильевна.
— Кто же так шутит? — Он обнял ее. — Что ты так разволновалась? Не сегодня, не сейчас, может, завтра или послезавтра. Мы с ребятами из группы хотим на всю ночь на дискотеку свалить — конец же учебного года, отметить надо!
— А нельзя как-нибудь иначе это отметить?
— А кто мне говорил, когда хотел воткнуть в танцевальную студию, что, мол, пропади пропадом день, когда я не танцевал хоть раз?!
— Не я, а Заратустра. И почему на всю ночь?
— Так я же за целый год должен оттанцевать. Или ты хочешь, чтобы я был бледным и больным?
— Что за глупый вопрос!