– Вряд ли это доставило ей какой-то дискомфорт.
Едва ли он смог бы припомнить легенду более безумную, чем рассказ эльфийки.
– Чего не скажешь о самом Аврелии. Те нарушения астральной ткани, что позволяли Агонии находиться в материальном мире, были порождены его проклятием – и поддерживались за счет его жизненных сил. К концу срока царь окончательно зачах, превратившись в собственную тень. В момент падения в бездну Терзающая утянула его за собой.
Родриго от равнодушных слов эльфийки содрогнулся. Страшный конец. Пусть даже обезумевший царь и создал его собственными руками.
– На этом история царской династии Ниланты завершилась. – Буднично закончила свой рассказ эльфийка. – Старший сын Аврелия, Сальвадор, так и не решился принять корону отца. Амадео же вскоре сгинул. Скорее всего, отправился следом за отцом. Агония не имеет привычки выпускать из когтей то, что в них попало. Более в Ниланте никогда не было царей. Власть взяли торговые кланы и ремесленные гильдии… Впрочем, все это ты знаешь и без меня.
– Жуткая история. – Пробормотал Родриго. Прикосновение к делам давно минувшей древности оставило странный, полный горечи след. – Только для чего ты все это мне рассказала? И при чем тут Рафаэль?
– Так и не понял? – Усмехнулась эльфийка. – Ребенок, выношенный Агонией, после рождения получил имя Альвар. Ныне он известен как Альвар-Основатель – легендарный родоначальник дома Альварес. Иные, впрочем, именуют его Альваром Проклятым.
Земля ушла у Родриго из-под ног. Это что, дурацкая шутка?
– Твой друг – прямой потомок Агонии.
– Прошло столько времени…
– Поверь, время в таких вопросах мало на что влияет. Разумеется, за минувшие тысячелетия влиятельный клан заключил неисчислимое количество браков. Быть может, кровь Альварес течет сегодня в венах тиссалийских королей или лодерийских императоров. Там, вдали от Города Богов, гибельный инфернальный огонь утих и едва ли даст о себе знать. Но в тени Башни Таинств искра, что заронила Агония в своих потомках, готова вспыхнуть в любой миг. И искра эта пробудилась. Теперь он не найдет себе покоя.
– Тебя послушать, так все Альварес…
– Все. – Отрезала эльфийка. – Разумеется, было среди них немало тех, кто сжег себя в погоне за бестолковыми страстями, взяв из крови Агонии лишь бесконечную похоть. Иные, подобно отцу твоего друга, знают чуть больше и пытаются бороться с струящейся внутри скверной. Некоторым даже повезло прожить жизнь, похожую на человеческую. Твой друг – не из их числа.
– Я помогу ему. – Твердо ответил Родриго. – Вместе мы…
– Ты, кажется, так и не понял меня, человек. – Жестко перебила его эльфийка. – Он пошлет тебя в бездну вместе с твоей помощью. Каждый новый день он будет взывать к тьме, что клокочет в его крови – и тьма будет отзываться. Побежишь следом – сгинешь на тех путях, где он будет себя чувствовать, как дома. Можно спасти человека от монстра или злодея. Но не от самого себя.
– Я не верю тебе, ведьма.
Эльфийка в ответ лишь весело усмехнулась.
– Ну разумеется. Кто же поверит фрейлине Вероломной? Когда-то я, подобно тебе, ступила на темный путь, движимая глупой самоотверженностью и благородными порывами. Если желаешь повторить мою глупость – помни, твоя участь может оказаться и куда страшнее той, что ждала меня.
Родриго вздрогнул. В мелодичном голосе неожиданно просквозила неизбывная волчья тоска.
– Прими последний совет, воин. Не рассказывай ему о нашем разговоре. Поверь, вам обоим так будет легче.
– Он сам спросит…
– Не спросит. Он никогда не заговорит об этой ночи. И уйдет от расспросов, если тебе достанет глупости их начать. Он мог быть замечательным другом, человек. Но теперь его ждут другие пути. Пути, на которых тебе места нет. Прощай.
Родриго порывался спросить еще что-то. Не успел: в лицо ударил показавшийся ослепительным первый луч встающего солнца. Лес вокруг наполняется привычными утренними звуками. Уханье сов и волчий вой сменились пением жаворонков.
Рафаэль давным-давно потерял всякие ориентиры – если предположить, что они вообще у него были. Разум требует остановиться и дождаться рассвета, но что-то заставляет идти вперед – навстречу окружившему мраку.
Тяжелое уханье. На головокружительной высоте сверкнули круглые глаза. Здоровенный филин, нахохлившись, смотрит на человека, неспешно бредущего неведомо куда сквозь ночное царство.