– Здесь, аш. – Проскрипел цверг, остановившись возле грубой каменной кладки. – Чтобы войти в тайный чертог, начерти на этом камне уже знакомую тебе Адамантовую печать, а затем произнеси заклинание: Sic habebis gloriam totius mundi.
Рафаэль, услышав знакомую фразу, не удержал удивленного смешка.
– Это не заклинание. Это наш фамильный девиз.
Что ж, по крайней мере запомнить длинную вычурную фразу будет несложно. Было бы куда хуже, выдай цверг длинную нечитаемую тарабарщину.
– Одно не отменяет другого, аш. Слова, произнесенные на тайном языке чародеев, всегда обретают особую силу. Ваш девиз – не исключение. Это источник силы, из которой черпали власть твои предки.
– Допустим. К слову, откуда тебе известно об этом месте? Вряд ли Леонардо рассказывал свои секреты всем желающим.
– Мне доводилось служить ему, аш. – Проскрипел в ответ цверг. – Подземелья замка хранят немало чародейских секретов, созданных, в том числе, некоторыми из подземных мастеров. Хотя, не буду скрывать, маэстро редко считал нужным посвящать меня в свои тайны и свои планы. Врата в эту лабораторию, однако, он создал не без моей помощи. А теперь сосредоточься и произнеси заклинание.
– Sic habebis gloriam totius mundi.
Палец вывел на гладком влажном камне уже знакомый символ.
Негромкий шелест. Массивные блоки легко и плавно разошлись в стороны, открывая уходящий вдаль коридор. Рафаэль, затаив дыхание, шагнул вперед.
– Дверь закроется сама, когда ты войдешь внутрь, аш. – Проскрипел за спиной цверг. – На этом я считаю мои обязательства исполненными. Созданный мной источник света просуществует еще несколько минут. Этого вполне достаточно. С твоего позволения, я покину тебя.
– Хорошо, иди. – Неохотно согласился Рафаэль.
Не то чтобы остаться в незнакомом месте в одиночестве кажется такой уж восхитительной перспективой. Но что-то в голосе цверга заставляет заподозрить, что от попытки остановить его не будет никакого проку.
Миг спустя он остался в одиночестве. За спиной с негромким гулом вновь сошлись тяжелые каменные блоки, словно отрезав от мира смертных с их земными беспокойствами и нуждами. Рафаэль, с трудом одолевая накатившую невесть откуда робость, шагнул вперед – навстречу дыханию седой древности.
Лица коснулся ветерок, наполненный едва различимым запахом лесных трав. Затхлая сырость подземелья осталась позади.
Впереди вспыхнул яркий свет бесчисленных магических светильников. Просторная зала с высоким сводчатым потолком заполнена мистическим сиянием. Только и остается, что в немом благоговении смотреть на открывшееся великолепие.
Вдоль стены тянутся бесконечные стеллажи. Деревянные полки прогибаются под тяжестью бесчисленных фолиантов. В центре стоит огромный письменный стол. Рафаэль зачем-то коснулся идеально гладкой столешницы. Ни вездесущей влаги, ни даже самой крохотной пылинки. Легендарный прадед позаботился о том, чтобы сохранить содержимое тайного чертога в идеальном состоянии.
Взгляд пробежал по корешкам книг. Кажется, перед ним одна из самых блестящих библиотек, какие только доводилось видеть. Огромное количество фолиантов, посвященных самым разнообразным аспектам магического искусства. На некоторых книгах вместо привычных букв красуются загадочные символы незнакомых алфавитов. Некоторые из них Рафаэль не видел ни разу в жизни, и не подозревал о существовании загадочных языков. Другие более узнаваемы: рубленые символы кематхийской клинописи, прихотливые пиктограммы Жемчужного берега…
У противоположной стены отыскался еще один стол, а возле него – бесконечные тубусы, треноги, ящик с письменными принадлежностями, кистями, циркулями и огромным количеством вещей, о назначении которых не так-то просто догадаться с первого взгляда. Больше напоминает мастерскую художника… или, возможно, инженера.
Рука потянулась было к наглухо запечатанному тубусу, но коснуться древней реликвии Рафаэль так и не решился – сам толком так и не поняв, что же его остановило.
Дальнейший осмотр оказался не слишком долгим: помимо изящной заложенной камнем арки, через которую он сюда попал, в кабинете отыскался лишь один проход, который привел в просторную лабораторию. Рафаэль не сдержал восхищенного вздоха при виде уставленных хитроумными приспособлениями столов и стендов. В свете магических светильников сияют хрусталем бесчисленные колбы и реторты, хранят молчаливую недвижимость стеллажи, уставленные флаконами с содержимым самых безумных цветов и оттенков.