– Пожалуй. – Неохотно согласился Рафаэль, когда молчать дальше стало невозможно.
– От Алонсо ты такой невнимательности не дождешься.
– Знаю. Скажу, что подарок. – Огрызнулся юноша, машинально коснувшись холодной стали витого эфеса.
– И когда он спросит, кто же этот таинственный обладатель неслыханной щедрости?..
– Скорчу загадочную физиономию.
Родриго негромко хмыкнул. Рафаэль в ответ молча пожал плечами. Скорее всего, юный Флорес решит, что роскошный клинок ему достался от внезапно сменившего гнев на милость отца. Пусть уж лучше так. Откровенничать с Алонсо в его планы точно не входит.
– А затем повторишь то же самое Мартину, когда он, наконец, обратит внимание?
– Точно. И он решит, что рапиру я получил от Алонсо. В конце концов, сын дома Флорес вполне способен швыряться такими деньгами и такими подарками.
– За неимением лучшего, сойдет и так. – Согласился Родриго.
Два всадника едут по дороге, что петляет вдоль обрывистого берега. Где-то внизу ревут, накатываясь на нагромождения камней, морские волны. Купол пронзительно-синего неба тих и безмятежен. Что говорить дальше? Насколько можно открыться… Нет, не так. Нет никаких сомнений: друг его не выдаст. Но хочет ли он показывать кому бы то ни было то незримое, что властно отделило его от прочих людей?
– Я догадываюсь о многом. – тихо произнес Родриго. – Но еще большего не знаю. И знать не хочу. Так что если хочешь держать свои секреты при себе – поверь, я ничуть не возражаю. Скорее уж наоборот. Но… Могу я задать всего один вопрос?
– Конечно.
– Этот клинок… Он… От нее?..
– От кого? – Недоуменно уточнил Рафаэль.
В голове всплыл образ Исс’Ши. Бездна и все твари ее! Вот о том, что он прошлой ночью стал участником и… блюдом на пиршестве ламий, Родриго точно знать незачем! Но откуда он вообще мог узнать? Или он имеет в виду Шерхею?
– От Агонии.
Рафаэль от неожиданности чуть не свалился с коня.
– Шутишь?! С чего Ашмираль делать мне такие подарки?
Родриго, услышав истинное имя Терзающей, вздрогнул. Да и сам оккультист-недоучка внутренне поежился от подступившего беспокойства. Как ни хорохорься, но слова Исс’Ши посеяли в душе что-то тревожное и испуганное. Повелители бездны – не те, с кем хотелось бы иметь дело, будь ты хоть трижды колдун и чародей. И Агония в этом списке – первая.
– Так ты не знаешь?
– Не знаю чего? – Резко спросил Рафаэль.
– Та эльфийка, из свиты Вероломной… Она уверена, что Альвар-Основатель был сыном Агонии.
– Бездна и пять… – Слова застыли в горле.
Как это вообще может быть правдой? Он – прямой потомок самой Ашмираль?!
– Она посоветовала мне держаться от тебя подальше. – Хмуро произнес Родриго.
Кажется, ветеран избегает смотреть ему в глаза.
– Понимаю. – Ровным голосом ответил Рафаэль.
Хотя, наверное, услышать такое не слишком приятно. Как бы он сам поступил, узнай такое о ком-то другом? Вот перед тобой стоит человек, которого ты, как будто, хорошо знаешь… И вдруг на голову сваливается известие, что он ведет родословную от той, чьим именем ни одна мать никогда не станет пугать ребенка. Потому что сама содрогнется от одного его отзвука.
Миг спустя Рафаэль вдруг осознал, что к такому происхождению испытал бы жгучую, ослепляющую зависть.
– Понимаешь, – в голосе Родриго ясно звучит гложущее чувство вины. – Если бы ты пытался как-то отказаться от всего этого, я бы никогда… Но…
– Не нужно. Нет ничего глупее, чем тащить человека на путь, который выбрал для самого себя. Разве что тащиться за кем-то по пути, на который сам бы не ступил никогда и ни за что.
Рафаэль постарался, чтобы голос звучал как можно тверже. Наверное, он и сам верит в то, что говорит.
– Да, наверное, так и есть. – Невесело согласился Родриго. – Знаешь, я подумываю вернуться в Ниланту. Слишком я засиделся в вашем замке.
– И что будешь делать?
Рафаэль на миг ощутил укол глупой зависти. Он бы, бездна подери, тоже с удовольствием отправился в Город Богов.
– Мало ли наемных кондотт и мест, где гремят пушки? – Усмехнулся Родриго. – А что будешь делать ты?
– Задержусь пока здесь. Как будто у меня есть какой-то выбор! Впрочем, сейчас жизнь мне кажется куда менее бессмысленной, чем до той ночи. Постарайся не свернуть на какой-нибудь войне шею, хорошо?