– Что-то я не припоминаю в окрестностях волчьих стай.
– И мы не видели. Да и местные ни слова не говорили о таком. Но, видать, объявилась одна. Не иначе, какого-то беднягу некстати в лес занесло. – Согласился Родриго.
– Я нигде не вижу сеньора Кабреро. – Встревоженно пробормотал Хорхе.
Хуан и впрямь куда-то провалился. Рафаэля это совершенно не огорчило. Мерзавец скорее всего решил не демонстрировать миру свою украшенную физиономию. И не любоваться на вытянутые рожи тех, кому эта красота попалась на глаза. И бездна бы с ним.
– Той городской девчонки тоже весь вечер не видать. – Подметил один из солдат.
Откровенно говоря, Рафаэль не сильно расстроится, если на волчью стаю повезло напороться именно Хуану. Хотя симпатичную синеглазую колдунью было бы жаль. Пусть даже она и взялась помогать его врагу. Красивых девушек всегда жалко, как бы это ни было несправедливо ко всем остальным.
– И какие будут предложения, сеньоры? – Подал голос Алонсо. Он, оказывается, стоит неподалеку. На капризном смазливом лице проступило что-то задумчивое и цинично-расчетливое.
– С нашей стороны было бы очень разумно провести поиск. – Неуверенно пробормотал Хорхе.
– Не так я собирался провести эту ночь. – Вздохнул Флорес. – Однако, хочется верить, столь демонстративная забота о «дорогом друге» повысит симпатии в наш адрес со стороны сеньора Фаро. Что, пожертвуем приятной ночью?
– Пожертвуем. – Кисло согласился Рафаэль.
Послать всех в бездну и потащить Альбу в домик травника все равно не получится. Друзья не поймут. Да и остальные селяне: вояки наверняка и их организуют в поисковый отряд.
Сразу и не скажешь, на что надеяться. То ли уповать на волков, чтобы решили проблему по имени Хуан раз и навсегда. То ли беситься, что мерзавец нашел смерть не от его руки.
– Я соберу местных мужиков. А вас, сеньоры, попрошу найти друзей пропавшего. Уверен, они тоже посчитают своим долгом присоединиться. Хочется верить…
Договорить Хорхе не успел. Над центральной площадью пронесся странный звук. Радостный полупьяный гомон праздника словно стихает, ломаясь и прерываясь паническими воплями.
Огромный черный зверь появился словно из ниоткуда. Здоровенный волк с налитыми кровью глазами и падающими из пасти хлопьями пены рыщет среди разбегающихся людей. Падают перевернутые столы и стулья, по земле рассыпалось содержимое тарелок. Цветочные гирлянды падают в грязь рядом с первыми кровавыми кляксами. Несколько мужчин пытаются отмахиваться от волка стульями и дрекольем. Но чаще сбивают с ног друг друга и тех, кто мечется в панике вокруг.
Отчаянный детский крик. Зверь ухватился зубами за оказавшегося рядом мальчишку. Кажущийся рядом с ребенком огромным чудищем, волк треплет его, словно бессильную куклу. Во все стороны летят кровавые брызги.
Отреагировать Рафаэль не успел: из толпы с истошным воплем вырвалась женщина, накинулась на обезумевшего хищника. Зверь, выпустив добычу, набросился на новую цель. Спасшая ребенка мать покатилась по земле, пытаясь закрыть лицо от щелкающих челюстей.
Первым к несчастной успел Родриго. Вместо благородной шпаги ветеран схватился за валяющийся неподалеку массивный деревянный стул. Тяжеленная трехногая бандура обрушилась на волчью спину, словно таран на крепостные ворота. Взвизгнувшего от неожиданности зверя отшвырнуло прочь. Нормальному животному такой удар если и не сломал бы хребет, то уж точно отбил все желание носиться за удирающими двуногими. Но уже миг спустя злобная тварь крепко стоит на лапах, а из открытой пасти рвется злобное рычание.
Рафаэль рванулся вперед. Рукоять рапиры сама прыгнула в руку, лунные блики вспыхнули на украшенном узором лезвии.
– Оборотень! Вервольф! – Взвизгнул позади один из солдат.
Движение сбоку. Молодой парень пытается ткнуть зверя в бок острым деревянным колом. Волк одним стремительным движением выворачивается из-под неумелого тычка. Короткий рывок – и челюсти сомкнулись на плече несчастного. Летят кровавые брызги. По ушам бьет отчаянный крик несчастного дурака, тщетно пытающегося вырваться из железной хватки.
Рафаэль бросился вперед, стремясь зацепить рапирой отвлекшегося хищника. Не успел. Родриго, размахнувшись, снова ударил тяжеленной табуреткой. Какой бездны он никак не возьмется за нормальное оружие?!
Оборотня от удара тяжеленной деревяшкой вновь отшвырнуло на несколько шагов. Его жертва, вытаращив обезумевшие от ужаса глаза, на карачках отползает прочь, зажимая широкую рваную рану.