Они возвращаются в Порто-Маре? Небо свидетель, пожалуй, бешеная ночка того стоила! Хотя, по отношению к тем, кто стонет от боли и страха в полутемной часовне, это звучит довольно цинично.
– Как бы то ни было, почтенные сеньоры перед вами. Надеюсь, вы не будете требовать приватного разговора? – Процедил Кристобаль, смерив жреца неприязненным взглядом.
Даже странно, что они не сошлись. Кажется, по благочестивости и занудности один другого стоит.
– Не буду, сеньор. Нет ничего секретного в том, что я хочу у них узнать. – Произнес жрец все тем же безучастно-спокойным голосом.
Затем настал черед выстроившихся у стены «гостей».
– Вижу, вам нездоровится, сеньор? – Неожиданно спросил жрец у Хуана.
– У меня была та еще ночка. – Нехотя буркнул в ответ здоровяк.
Вдаваться в подробности он явно не спешит.
– Вы пострадали от укуса оборотня?
– Нет. Во время нападения я был в лесу.
– Какое странное поведение для молодого идальго. Почему же вы предпочли столь странное для вашего возраста уединение? – Приподнял бровь Алесис.
– Я… – Хуан запнулся. В недобро сверкающих глазках сверкнуло что-то загнанное, как у оказавшейся в углу крысы. – Я ходил искать… Одно растение.
– И какое же, позвольте узнать? – Все тем же отстраненно-безразличным голосом поинтересовался жрец.
– Цветок сальвинии. – Буркнул здоровяк, уставившись на носки сапог.
Рафаэль, не удержавшись, ядовито хмыкнул. Кажется, мерзавец переживает по поводу изукрашенной физии куда сильнее, чем могло показаться. Ответом ему стал полный горячечной ненависти взгляд.
Насколько же приятно весело ухмыльнуться в ответ на перекосившуюся рожу врага. Подумать только. До дуэли они друг с другом даже толком не были знакомы. Сын капитана его никогда не интересовал, а тот его никогда не трогал. Хотя, кажется, при редких встречах старался держаться в стороне.
Надо же, как одна глупая фраза способна изменить отношения между людьми.
– Понимаю. – Все тем же бесстрастным голосом констатировал инквизитор. – Но чем объясняется столь плачевное ваше самочувствие?
– Я заблудился. А потом нарвался на какую-то лесную нечисть.
– Как же вы смогли избавиться от столь опасной встречи?
– Как и подобает честному идальго – шпагой.
Один из рыцарей – белокурый молодой парень с породистым лицом – при этих словах одобрительно хмыкнул. Ответ пришелся ему по вкусу.
– Что же, ваша доблесть достойна похвалы. Однако, настоятельно рекомендую вам после возвращения поскорее обратиться к кому-нибудь из служителей Аманара. Такие ночные встречи порой могут повлечь очень неприятные последствия.
– Спасибо. Так и поступлю. – Неохотно буркнул Хуан.
– А вы, сеньор? Полагаю, не ошибусь, предположив, что вижу перед собой представителя почтенного рода Альварес?
– Да, кастиго.
– Скажите, что вы делали этой ночью?
– То же, что и все остальные жители деревни. Праздновал. – Сухо отозвался Рафаэль.
Какой бездны храмовник прицепился именно к нему? Или собирается допрашивать всех по очереди? С Хуаном он себя повел куда более снисходительно.
– Вместе с вашими друзьями, полагаю? – С вежливой улыбкой уточнил жрец.
– Именно так, кастиго.
– И, насколько я помню из рассказов стражей, именно вы нанесли вервольфу смертельный удар?
– Сомневаюсь, что он был смертельным. Но первый удар нанесла именно моя рапира, кастиго.
– И, тем не менее, примите мое восхищение, сеньор. Выйти против оборотня и одержать верх, пусть и не сразив тварь – подвиг, достойный истинного идальго.
– Благодарю.
– Есть ли что-то, что присутствующие почтенные сеньоры желали бы сказать о минувшей ночи… или друг о друге?
На губах жреца появилась любезная улыбка. Так, словно он призывает к чему-то приятному. Или, напротив, просит прощения, призывая юных идальго заняться доносительством.
– Мне есть, что сообщить. – Неожиданно подал голос Селестин. – Я неоднократно замечал, как по ночам сеньор Альварес покидает поместье и уходит один в сторону леса.
Ах ты, бездной драный…
В кабинете повисла растерянная тишина. Кажется, никто из присутствующих всерьез не ожидал, что хоть один из очутившихся на допросе юношей всерьез начнет вываливать на храмовников припрятанный до поры компромат.