- Француза, ты живая?
- Как видишь, да.
- Но, как? Я же видел... ? Ты упала? Провалилась в пропасть?
- Это, ты, скажи - как такое возможно? Я попала ко всем пропавшим и потерянным. Ничего не успела сообразить, как появляешься ты.
- К пропавшим? – Симон тряс головой, ничего не понимая. – К потерянным? Они, что? Все, здесь? И спасатели? И актриса? И журналисты?
- Представь себе! Ждут - что будем делать дальше?
Из темноты к Дювалю протиснулся один из группы спасения…
- Месье Симон! Это, я - Горшон. Ваш кинооператор. Я всё снял на камеру! Как шли, как погибали люди, как рушился погребальный зал. Месье, у нас с вами такая запись… Такая! Это же СЕНСАЦИЯ из сенсаций... на миллионы франков. Если, конечно, выберемся отсюда.
Глава 23
Египет.
Пригород Каира.
Съёмочная площадка компании «Дюваль Франц».
Ассистент режиссёра подняла перед объективом камеры хлопушку и громким писклявым голосом произнесла…
- «Звёздные врата – путь домой». Эпизод двенадцать. Дубль три.
Прозвучал резкий щелчок.
……
Седая ночь медленно наползла на Фивы – Город Живых – раскинувшийся на восточном берегу великой реки Нил. В эту ночь стражники, сопровождающие Верховного жреца Имхотепа, расположились вокруг и внутри дворца Анк-су-намун. Бритые головы и оголённые тела охранников украшали огромные татуировки собственного тайного культа.
Золотые двери открылись, и огни факелов, мерцая, осветили вошедшую в зал Анк-су-намун.
По этикету любовница фараона должна была быть одета в глухое, украшенное золотом и медью, черное платье и её роскошные формы должна была скрывать плотная тёмная накидка. Только из этого на ней ничего не было. Тело хозяйки дворца было полностью обнажено и покрытое рисунками. Даже лиф и юбка, стилизованные под крокодилью чешую, были нарисованы прямо на её коже.
Не обращая внимания на присутствующих, Анк-су-намун величественно проследовала мимо присутствующих легкой грациозной походкой, словно плывя над мраморными плитами пола, раздвинула легкие занавеси своей спальни. Вошла внутрь. Живая богиня с оливковой кожей, ни жестом, ни взглядом не выдала, что относится к жрецам как к мужчинам. Те в свою очередь никак не реагировали на её ослепительную наготу.
Имхотеп, вступил в спальню с балкона. Застывшая маской лицо мужчины показывало, что и он не испытывал заметного волнения, словно не понимал, что любовница фараона предстала перед ним обнаженной.
Милое, по-кошачьи лукавое личико Анк-су-намун, осветила улыбка. Она указала на свое тело…
– Любимый, – прошептала она. - Это последнее из нанесённых мне оскорблений. Теперь я, словно вещь, без остатка, принадлежу фараону, и каждый день на мою кожу, вместо одежды, выкладывается новый слой краски. Обновляются рисунки. Которые никто, кроме него, не смеет стереть.
Полная луна взошла и осветила лучами влюбленных стоящих друг напротив друга.
– Когда фараон умрёт, – прошептали губы Имхотепа, он вплотную подошел к женщине, со всей осторожностью, стараясь не прикоснуться, чтобы не размазать многочисленные узоры, доходящие почти до горла. – Трон унаследует его сын, и ты станешь свободной… И тогда! Никто не сможет помешать нашей любви. Которая будет длиться – вечно!
Верховный жрец чуть вытянул шею, жадно впился губами в губы любимой, и она с такой же страстью ответила на его поцелуй…
- Стоп, снято! - где-то вдали раздался голос помощника режиссера.
…..
Граф де Бенье был похож на доведённого до бешенства огнедышащего дракона. – Франсуаза! Милая моя девочка, опомнись! – несчастного родителя трясла лихорадка. – Что, ты, творишь? Ты же моя дочь - графиня де Бенье! Давно уже взрослая, умная, рассудительная женщина! Тебе давно не пятнадцать, не двадцать и даже не тридцать? А ведёшь себя как легкомысленная малолетка. Позируешь обнаженная перед камерами. Показываешь всем свои «достоинства». Играешь, эту древнеегипетскую проститутку! Ты же компрометируешь меня, семью, родственников.
Бунтарка сердито надула щеки. Насупилась. Резко дёрнула головой, взбивая тщательно уложенную причёску.
- Малышка, - стонал отец. – Подумай? Что будет? Когда друзья, знакомые, деловые партнёры увидят тебя в третьесортном фильме абсолютно обнажённой?
– Да, плевать на всех, - дикая необъезженная кобылица взбрыкнула ногой. Выругалась. Закусила уздечку. – А также на их мнение! Я уже давно выросла и делаю, что хочу!