«Я вернул своему брату шанс получить корону,» — упрямо сказал Лльювелл. — «При новом союзе между Меарой и Халдейном его права всегда были бы под сомнением. Пусть король Гвинедда найдет другую королеву. Моя сестра была предназначена для лучшей пары. Сейчас она с ангелами.»
«И ты никогда уже ее не увидишь,» — спокойно сказал Арилан, подходя к Кардиелю. — « В аду есть особое место, уготованное для убийц, Лльювелл.»
Лльювелл только покачал головой. — «Ад будет желанен для меня, если я спас свою сестру от того, что Вы уготовили для нее, Епископ. Для нее лучше умереть, чем быть королевой проклятого короля-Дерини.»
«Я желаю тебе того же,» — сказал Келсон в наступившей тишине. — «Но проклятый или нет, я был готов любить и уважать твою Сидану, и я думаю, что она хотела, по меньшей мере, попытаться полюбить и зауважать меня.»
Лльювелл фыркнул: «Она никогда не любила тебя!»
Келсон только печально покачал головой, а Морган схватил окровавленную епитрахиль, которой были связаны руки пары, и приказал одному из рыцарей заткнуть ею Лльювеллу рот.
«Может быть, ты прав, Лльювелл,» — прошептал король. «Ты, в самом деле, можешь быть прав. Но она была моей королевой, пусть и недолго, и она должна быть удостоена королевских почестей, хотя бы в ее вечном сне».
Он поглядел на Моргана, смаргивая слезы, затем опустил глаза.
«Уберите этого… человека отсюда, Аларик. Я не хочу видеть его до тех пор, пока моя королева не будет упокоена. Тогда я буду его судить. Не может быть никаких сомнений касательно решения, но даже в отношении Лльювелла закон должен действовать.»
«Да будет так, мой принц,» — пробормотал Морган, подавая рыцарям знак выполнять приказ.
«А теперь, если не возражаете,» — продолжил король слабеющим голосом, — «я хотел бы побыть наедине с ней несколько минут. Дядя, пожалуйста, уведите заодно остальных родственников.»
Вскоре на забрызганных кровью хорах со скорбящим королем остались только Морган, Дункан и Дугал. Найджел и его семья остановились около боковой двери, оставаясь в поле зрения, но вне пределов слышимости, не желая уходить. Мерод и Риченда тихонько плакали на плече друг у друга, и даже три королевских кузена выглядели подавленными: Коналл был по-настоящему расстроен, двое младших, с расширившимися глазами, все еще были охвачены ужасом от того насилия, свидетелями которого они стали. Вздыхая, Морган присел рядом с молчащим королем и Дунканом, тоже опустившимся на колени. Побледневший и онемевший Дугал стоял позади своего отца, не в силах предложить хоть какое-то утешение.
«Мой принц, хотите ли Вы, чтобы я сделал что-то еще?» — спросил Морган, сочувственно касаясь застывших плеч.
Келсон только нагнул голову и закрыл глаза, плотно закрыв свой разум от других.
«Идите к жене, Аларик,» — прошептал он. — «Пожалуйста. Вы сейчас нужны ей, а мне надо побыть одному.»
«Очень хорошо. Дункан, Дугал, вы идете?»
«Через минуту,» — ответил Дункан. «Мы встретим вас в ризнице.»
Вздохнув, Морган поднялся и присоединился к ожидавшим его, обнимая на несколько секунд Риченду, позволив ей затем поддержать его пока он выпроваживал Найджела и его семью через боковую дверь. Келсон открыл глаза, когда Дугал тихонько опустился рядом с Дунканом, но так и не поднял на них взгляд.
«Келсон, мы должны многому научиться,» — мягко сказал Дункан. — «Мы пытались, Аларик и я, но мы просто не успели. Если бы мы были лучше обучены… Но кто теперь знает как обучать целителей?»
«Никто не смог бы спасти ее,» — прошептал Келсон. — «Она не должна была остаться в живых. Это было бы слишком просто. Идеальное решение: король женится на законной принцессе и объединяет две страны, принося мир…»
Дугал громко сглотнул, на его глазах выступили слезы. — «Это моя вина,» — сказал он. — «Я должен был внимательнее наблюдать за Лльювеллом. Если бы я…»
«Это не твоя вина,» — тупо пробормотал Келсон. — «Никто не мог знать, что Лльювелл предпочтет убить собственную сестру, чем видеть ее вышедшей замуж за смертельного врага. Но когда мы обвенчались, я подумал, что он принял это.»
«Келсон прав, сын,» — мягко сказал Дункан. — «Ты не мог знать. Я сомневаюсь, что даже Лльювелл знал до какого-то момента. Один из нас мог бы что-то уловить.»
Келсон пожал плечами и тяжело вздохнул. «Это все равно уже неважно. Мы сделали все, что могли, с самыми лучшим намерениями — и этого оказалось недостаточно. Очевидно, судьба готовит нам что-то еще.»
«Возможно», сказал Дункан.
Наступила глухая тишина. Дугал неосознанно потянулся к отцу в поисках утешения, но Келсон не обращал ни них никакого внимания. Через мгновенье Дункан медленно поднялся, держа в руках свой залитый кровью стихарь и жестами показывая Дугалу, чтобы тот присоединился к нему.
«Сир, мы оставим Вас одного на несколько минут,» — тихо сказал он. «Я вернусь, когда переоденусь. Дугал, Вы не поможете мне?»
«Через минуту,» — прошептал Дугал, не двигаясь.
«Хорошо.»
Без дальнейших слов, Дункан медленно поднялся по ступенькам алтаря и вышел через дверь ризницы, оставив Дугала, который продолжал стоять на коленях возле короля.
«Келсон, мне так жаль,» — сумел прошептать Дугал.
«Я знаю. Мне тоже».
«Ты… ты действительно любил ее?» — спросил Дугал.
«Любил?» — подавленно пожал плечами Келсон. — «Откуда мне знать? У меня никогда не было времени, чтобы это узнать. Я думаю, что я убедил себя, что я мог бы полюбить ее, и я был готов сделать все что смогу для того, чтобы быть для нее хорошим мужем. Может быть, король не имеет права ожидать чего-то большего.»
«У мужчины есть такое право,» — с негодованием сказал Дугал. — «Что, король чем-то отличается?»
«Да, черт тебя побери! Король действительно отличается. Он…» — Келсон опустил глаза, борясь со слезами. «Мне жаль,» — прошептал он. «Я мужчина и король, и сегодня я горюю о моей невесте в обоих качествах. Эта девочка, которую я мог бы полюбить и как жену и как королеву — и разрушенное объединение двух наших стран, которое могло бы принести мир немного раньше. Я…»
Его голос сломался, угрожая перерасти в рыдания, он отложил свою корону и закрыл лицо окровавленной рукой.
«Пожалуйста , оставь меня, Дугал,» — смог вымолвить он сквозь душившие его слезы.
Он даже сумел сохранять контроль над собой до тех пор, пока Дункан не поднялся и ушел. Посмотрев еще раз на неподвижное тело, лежащее перед ним, он покачал головой от безнадежности:
«O, Боже, они желают мне добра, но разве они могут понять ?» — думал он оцепенело. — «Все кончилось еще до того как получило шанс начаться ».
В глазах у него потемнело, дрожащим пальцем он слегка коснулся ее локона, который остался неокровавленным. Он поднял его к своим губам со слезами на глазах, но пытаясь сопротивляться всхлипываниям, чтобы не превратиться в рыдающую развалину.
Сидана… — мысленно прошептал он. — Сидана, моя милая принцесса. Я хотел попытаться сделать тебя счастливой. Ты могла бы быть ..
Он нежно подсунул свои руки под ее плечи и поднял ее, прижав к своей груди, не замечая крови, прижал ее голову к своему плечу, и, покачивая ее, шептал ее имя, а слезы слепили его и рыдания сотрясали оба тела.
Сидана…
И, отделенный от всех и своей кровью, и своей короной, каковым он будет всегда, Келсон Гвинеддский припал к земле в окружении своих разрушенных мечтаний, стирая горькие слезы и держа в своих дрожащих руках погибшую надежду на достижение мира.
На этом заканчивается Первая Книга Хроник Короля Келсона.
ВТОРАЯ книга, Королевское Правосудие, продолжит рассказ о борьбе Келсона против заговора Архиепископа Лориса и Кайтрины Меарской, расскажет о возвращении Джеаны, матери Келсона, и о новых приключениях молодого короля и его советников.