— Ты… любил раньше? — спросила она дрожащим голосом.
— Нет. Я даже ни с кем не встречался с тех пор, как мой брак распался. — Она ждала слов, которые так жаждала услышать. Но ждала напрасно. — Мы должны сказать маме. Представить тебя. — Его рот скользнул по ее скуле и подбородку. — Джозеф на седьмом небе. Я с трудом уложил его. Боюсь, у него слишком длинный список того, что должны делать мамы с папами. Один из пунктов которого — вместе принимать ванну.
Николь не смогла сдержать улыбку.
— Я рада, что он доволен. Он ведь очень дорог тебе, да?
— Да. — Голос Блейка был хриплым. — Я хочу уберечь его от страданий. Беда в том, что я знаю, что это невозможно, — пробормотал он. — Он будет страдать. Это неизбежно. — Ей стало больно при виде его удрученного лица. Он тоже находит эту ситуацию неприемлемой, осознала она.
Николь было невыносимо видеть его таким. И внезапно она поняла, что должна делать. Она с радостью принесет эту жертву.
— Люби меня, — прошептала она, почувствовав вдруг лихорадочное желание быть как можно ближе к нему.
Они оба, казалось, нуждались друг в друге с одинаковым отчаянием. Они сорвали друг с друга одежду. Он был горячим и нетерпеливым, и ей было все равно, испытывает ли он всего лишь вожделение или любовь, потому что она хотела отдать ему все — сердце, душу и тело.
Она сможет держать рот на замке, потому что слишком сильно любит Блейка. И испытывает тоже самое к Джозефу. И потому что знает, что Джо позаботится о будущем Люка. Таково было ее решение.
Она застонала под яростными ласками Блейка. А потом они слились, соединились, сплелись в едином порыве наслаждения.
— Я люблю тебя, — прошептала Николь, когда они, уставшие, лежали рядом.
— О, Николь! — прохрипел Блейк и спрятал лицо у нее на шее.
Она стиснула челюсти. Ни слова любви. Неужели так будет всегда?
* * *На следующее утро Николь проснулась рано, но Блейк уже ушел. Ей показалось, она услышала стук копыт по камням конюшенного двора. Она улыбнулась, догадавшись, что скачкой он, должно быть, хочет снять напряжение и чувство вины. В будущем, вероятно, будет много таких быстрых скачек. А что, интересно, будет делать она, чтобы сохранить рассудок?
Покормив Люка и сделав себе завтрак, Николь решила прогуляться.
Толкая впереди себя коляску и в задумчивости опустив голову, она и не заметила, как вышла прямо на Блейка, который стоял со Странником у озера и наблюдал за ее приближением. Она в замешательстве остановилась.
Сегодня Блейк казался отстраненным и холодным, глаза были мрачными и черными, а брови угрюмо сошлись у переносицы.
— Что случилось? — Ветер растрепал ей волосы, когда она остановилась в нескольких шагах.
Боль исказила его лицо:
— Я должен поговорить с тобой.
Страхи Николь усилились. Если он собирается во всем признаться, тогда она не желает слушать. Это положит конец их отношениям, потому что он уедет…
— Николь, — отрывисто сказал он. — Подойди и сядь. Ты должна выслушать меня.
— Нет, — запротестовала она, пытаясь высвободиться из запутавшегося подола длинной юбки. — Я не хочу слушать.
— Ты должна! — хрипло приказал он, удерживая ее. — Это о твоем отце.
Удивленная, она перестала сопротивляться.
— Об отце?
— Я разговаривал о нем с матерью, — быстро начал он. — Она призналась, что лгала. Она не знает, почему он уехал. Он просто исчез за одну ночь. Но все мои расспросы подтвердили, что он был хорошим человеком, Николь. Замечательным художником. Все любили его, и ты была права. Я извиняюсь. Я ошибался, веря ей. Пожалуйста, прости меня.
— Конечно, — механически проговорила Николь. — Я понимаю, почему ты поверил ей, а не мне.
— Прости и ее тоже, если сможешь. Она лишь пыталась защитить меня. Всю свою жизнь она ставила мои интересы на первое место. Она глубоко сожалеет, что очернила его. Не хочешь знать, почему она солгала?
— Нет! — прошептала она. Отчаянно желая закончить разговор, Николь попыталась встать, но он не дал ей.
— Выслушай, Николь! — прорычал он, приподнимая ее подбородок так, чтобы ей пришлось посмотреть ему в глаза. — Это изменит твою жизнь.
— Но я не хочу, чтобы она менялась! — в отчаянии прокричала она, испугавшись, что он близок к признанию. — Я хочу лишь тебя! Любить тебя, быть твоей женой! Ничего больше, Блейк! Ты понимаешь? Я не хочу больше ничего!
На мгновенье они уставились друг на друга, тяжело дыша. И Николь поняла с ужасающей обреченностью, что его не остановить.
— Правда неизбежна. Она хотела, чтобы я плохо думал о твоем отце, потому что думала, что он еще жив. В своем горе и страдании выпалила первое, что пришло ей в голову. Она не хотела рисковать, думал, что я могу связаться с ним. Видишь ли… Я не законный наследник Крэнфорда.