Отходя от кровати, я тут же слышу телефонную вибрацию, а значит Борис уже знает о посетителе. Быстро, ничего не скажешь.
— Что ему было нужно? — стоило услышать голос мужа, грубый, с небольшой хрипотцой, как в теле пробудилось еще большее желание, чем когда рядом был доктор. И я даже улыбнулась и подумала, что стоит сказать правду, чтобы Борис приревновал. Но лишать жизни врача я не была намерена и произнесла:
— Сказал, что больше не сможет вести дело Миры. Нужен другой врач.
— Слышу в твоем голове жалостливые нотки…
На это заявление мне захотелось рассмеяться. Как же хорошо Борис меня знает. Но он сам учил меня, что, даже когда врешь, нужно стоять на своем до конца. Так что я еще раз бросила взгляд на дочь и ушла в подобие кухни, затем, чтобы выйти балкон, где меня не будет слышно:
— Разве что к себе, ведь я так по тебе соскучилась.
— На какую температуру?
— На ту, что способна плавить металл…
— Значит, точно не сравнится с тем, как тебя хочу увидеть я. Мы тут на пару с Виктором, — это наш кот, — стойко ждем вашего возвращения. Кстати, об этом…
Когда его голос становится стальным, я осознаю, что сейчас последует приказ. Так было всегда. И пока мы не были женаты, я всегда этому сопротивлялась, но вскоре осознала, что противостоять Борису можно. Всего лишь сделав вид, что принимаешь поражение, и полностью ему подчиниться. Чтобы вскоре он сделал так, как хочешь ты.
Женская мудрость приходит не сразу. Уже не помню, сколько истерик пришлось нам пережить, прежде чем я познала основы счастливой жизни с Борисом.
— О чем?
— День рождения Мирославы должен проходить дома.
— Но постой, — забыла я обо всей мудрости. Это происходит всегда, когда речь идет о дочери. — У нее операция через месяц. Подготовка и наблюдение…
— Могут проходить здесь, и я обо всем договорился.
— Боюсь даже представить, сколько денег ты на это потратил. Насколько это безопасно?
— Врач из США. Один из лучших. Его команда с ним. Будут жить в нашем доме и наблюдать Миру. Потом они же сделают операцию в Новосибирском отделении. Я не позволю, чтобы свой юбилей дочь справляла на больничной койке. Она должна ощущать себя обычным ребенком, а не калекой.
Каждое слово точно в цель, каждое слово сдавило сердце, и вот я уже реву, соглашаясь на все, что скажет Борис.
Он мог быть каким угодно ублюдком. Он ради достижения целей может обманывать и даже убивать, но семья для него на первом месте.
Ради нас с Мирой он свернёт, если надо горы, поэтому мне хочется не просто его отблагодарить или признаться в любви, но и сказать что-то такое, чтобы сделало ему хорошо. Потому что такой мужчина достоит иметь не одного ребенка.
— Знаешь, я подумала, что мы можем пройти репродуктивное лечение или сделать ЭКО. Мне очень хочется родить тебе еще.
— Нина, — неожиданно стал злиться Борис. — Такие вещи надо говорить, когда ты рядом, без одежды. Чтобы я поверил, насколько сильно ты этого хочешь…
Мысль стала тянуться, тянуться, превращаясь в фантазию, и вот я уже мысленно рядом с мужем, раздеваю его после тяжелого рабочего дня, действительно опускаюсь на колени, чтобы сделать приятно. Потому что нет ничего важнее, чем вечерний супружеский ритуал, когда после обсуждения дня можно расслабиться и отдаться инстинктам.
И все эти фантазии, желания, похоть, охватившая тело, сделали голос хриплым, а простым словам: «Я скучаю» подарили совсем другое, более интимное значение.
— Хотел дать вам неделю на сборы, — сказал Борис, и я улыбнулась, стискивая свою грудь, что начала пылать. Совсем скоро я увижу Бориса. — Но даю два дня. Я бы сам за вами приехал…
— Не надо объяснять, — можно подумать, я не знала, насколько важна его работа. — Я очень жду нашей встречи.
Его комбинат обеспечивал всю Сибирь, не говоря уже о России, а город, к которому он прилегал, и вовсе жил за счёт производства.
Большинство мужчин города работали там, а женщины в самом городе. Все всех знали, и это налагало определенную ответственность, но и давало возможность чувствовать себя в безопасности. Наш город, наш комбинат были огромной семьей. И я в силу своего положения старалась поддерживать эту идею организацией городских праздников, корпоративов, фестивалей.
Мне хотелось, чтобы каждый считал себя важной частью такого огромного механизма, как комбинат, и, конечно, осознавал, как важно не отдать его в руки врагов, которые скорее всего загонят его иностранной компании.
— Покажи, в чем ты сейчас? — уже распаляется муж, и я оглядываясь на комнату, немного оголяю грудь и делаю селфи. Но это только начало и вскоре мне приходится уйти в ванную и принять душ на камеру.