— Пора, мисс, — повторила Жозетта, взмахнув широким полотенцем.
— Ах, ну хорошо, — томно промолвила Элсбет, поднимаясь из ванны.
— Голубка моя, ты же леди, а не какая-нибудь гризетка, чтобы выставлять напоказ свое тело. — Она быстро завернула Элсбет в полотенце, старательно отводя глаза.
Элсбет с загадочной улыбкой юной женщины смотрела на свою верную служанку. «Как все-таки Жозетта старомодна», — подумала она, забыв, что еще совсем недавно она бы ни за что не вышла из ванны, пока Жозетта не развернула бы перед ней полотенце.
— Ах, Жозетта, не ругай меня, я так счастлива. Наконец-то я узнала, что такое жизнь! Мне открылось то, о чем я раньше не подозревала!
Жозетта усмехнулась, надела на Элсбет нижнюю рубашку и принялась завязывать на ней ленточки своими узловатыми пальцами. Пальцы болели, и поэтому она ворчливо заметила:
— Хоть ты теперь и богатая леди с приданым в десять тысяч фунтов, это еще не повод, чтобы взвизгивать от восторга, словно какая-нибудь посудомойка.
— Но я вовсе не кричу, Жозетта. Ах, так и быть, я все тебе скажу — ты ведь все равно сама скоро догадаешься, от тебя ничего не скроешь. — Она развернулась, схватила морщинистые руки старушки в свои и прижала ее седую голову к своему плечу. — Я влюблена!
Жозетта почувствовала, что мысли ее путаются. Нет, это не Магдалена влюблена. Но кто же? Элсбет? Да нет же, нет, не может этого быть. Как только сознание ее вернулось к реальности, она отпрянула, чуть не задохнувшись от ужаса.
— Нет, нет, крошка моя, ты не можешь любить графа. Он женат на Арабелле. — Она попыталась вспомнить, точно ли это так. — Он ведь женился на Арабелле, лапочка моя?
Элсбет звонко рассмеялась и обвила руками сутулые плечи старой служанки.
— Да, граф женился на Арабелле. Но я влюблена не в него.
— Но ведь больше и не в кого, — медленно промолвила Жозетта. Она окончательно запуталась, разрываясь между прошлым и настоящим. Улыбающаяся изящная девушка, стоявшая перед ней, была так похожа на Магдалену. Эта восторженность, безудержная веселость — такой же была и Магдалена, когда была влюблена.
— А мой кузен, граф де Трекасси, Жервез? О нем ты забыла? Разве он не красив, не обворожителен?
— Граф де Трекасси, — повторила Жозетта. Голос ее замер на полуслове.
— Жозетта, дорогая моя, ну разве это не чудесно? Разве я не счастливейшая из женщин? Он любит меня, и теперь, когда у меня есть деньги и независимость, я могу выйти за него замуж, не боясь, что злые языки скажут, что у меня нет ни гроша. Мой отец сделал это из любви ко мне, я знаю, Жозетта.
Внезапно Элсбет почувствовала, как старушка словно оцепенела в ее объятиях. Она оттолкнула девушку от себя и вскинула руки над головой, будто пытаясь заслониться от чего-то невидимого глазу.
— Жозетта, что с тобой?
Лицо старой женщины исказила гримаса страдания. Старушка откинула назад голову и пронзительно выкрикнула:
— Во имя всего святого, нет!
Элсбет отскочила в испуге, оторопело уставившись на свою служанку. Жозетта совсем потеряла разум, пронеслось у нее в голове. От удивления она не могла вымолвить ни слова. Затем жалость взяла над ней верх.
— Жозетта, милая, скажи, что случилось?
Жуткий вопль вырвался из груди Жозетты, и Элсбет в ужасе попятилась.
— Нет, ты не можешь стать его женой, Магдалена. Это против законов Господа нашего, против всех законов божеских и человеческих.
— Но я не Магдалена, Жозетта. Посмотри же на меня. Я Элсбет, ее дочь.
Жозетта смотрела на свою молодую хозяйку, покачивая головой из стороны в сторону, клочья седых волос выбились у нее из-под чепчика, рот был плотно сжат. Наконец она прошептала:
— Это Божья кара. Все кончено. Мне следовало это предвидеть. — С этими словами она вышла из комнаты своей шаркающей старческой походкой. Ей больно было видеть озабоченное, непонимающее выражение на лице своей молодой хозяйки.
— Жозетта, подожди, — чуть слышно прошептала Элсбет, хотя на самом деле ей вовсе не хотелось, чтобы та вернулась.
Она еще не оправилась от потрясения — руки ее покрылись гусиной кожей, сердце замирало от страха. Дверь захлопнулась, и она осталась в комнате одна. Элсбет принялась неуклюже натягивать платье, потом кое-как зачесала свои густые черные волосы наверх и соорудила из них пучок на затылке.
«Жозетта совсем помешалась, — подумала она, печально покачав головой. — Ее сознание все время перескакивает в прошлое. Но почему, Жозетта, ты говорила о каре Господней? Я знаю, ты решила, что я Магдалена, но тогда почему ты сказала такое о моей матери?»
Эти вопросы перестали тревожить ее, как только леди Энн сообщила, что к обеду ожидают леди Тальгарт с дочерью, мисс Сюзанной. Элсбет оставалось только сокрушаться, что из-за невменяемого состояния Жозетты ей пришлось самой делать себе прическу. Когда же прибыли леди Тальгарт и Сюзанна в своих потрясающих нарядах из атласа и газа, сверкая драгоценностями, Элсбет совсем приуныла в своем черном траурном платье. Она чувствовала себя неловкой, молчаливой, как всегда бывало с ней в обществе смеющейся легкомысленной Сюзанны. Она взглянула в сторону леди Энн и Арабеллы и вынуждена была признать, что дамы семейства Девериллов, одетые в черное, совершенно поблекли рядом с нарядными гостьями.
Но когда они вошли в столовую, Элсбет немного воспрянула духом, поскольку Жервез улучил момент и шепнул ей на ухо: