квартиру и даже стирала кое-какое его бельишко. Днем она работала на швейной фабрике, поэтому
могла бывать у него дома только по вечерам. Однажды, после долгой воздушной тревоги, она
осталась у него на ночь. Они сидели на диване и целовались. Тихо потрескивала "буржуйка", язычки
пламени бросали через щели ее неплотно прикрытой дверки дрожащие блики на стены и потолок.
Неожиданно Маша вскочила, подошла к пуфику, на котором, как всегда, восседал большой плюшевый
Мишка, и повернула его мордочкой к стенке.
— Ты что? — не понял Виктор.
— А зачем он все время смотрит на нас своими пуговками? Ну его...
* * *
В один из последних дней сентября Георгий Николаевич неожиданно приехал домой на рассвете.
Не снимая плаща и кепки, сел к столу и сказал выглянувшему из-под одеяла сонному Виктору:
— Просыпайся, знатный лекальщик, петушок пропел давно...
Понимая, что отец зазря в такую рань не приедет, Виктор вскочил с постели и стал натягивать
брюки.
— Что случилось, товарищ директор?
— Ты ведь запретил директору завода заходить к тебе в инструментальный, стесняешься
родственной связи. Так вот пришлось нарушить твой сладкий сон...
Виктор, продолжая одеваться, внимательно поглядывал на отца.
— Ну ладно, шутки в сторону, — сказал Георгий Николаевич, закуривая папиросу, — получен
приказ об эвакуации завода. Собираться надо и тебе с мамой...
— Как это?! — удивился Виктор. — Ведь она же роет окопы…, а я...
— А ты ждешь повестку из военкомата. Ты это хотел сказать? — перебил его отец. — Знаем, все
знаем. Мир не без добрых людей... Наслышаны...
Виктор смутился, покраснел:
— Ты прости, отец, но...
— Ладно, бог простит.
Виктор искоса поглядел на отца:
— По-моему, мама ни за что не согласится... бросить лопату и уехать.., в тыл. Ты же ее знаешь...
Оба надолго замолчали. Виктор продолжал одеваться, Георгий Николаевич курил.
— Скажи, пап, а здесь кто-нибудь от завода останется? Мастерская какая-нибудь или еще что...
— Хочешь остаться?
— Если мама останется и хотя бы кусочек завода, то мне и сам бог велел...
Георгий Николаевич прошелся по комнате, остановился напротив сына:
— Ты что думаешь, что завод эвакуируется в Сибирь для того, чтобы мы там бабочек сачками
ловили или грибы в тайге собирали? Чтобы победить здесь, надо победить там!... Понял, знатный
лекальщик? Работы там хватит всем — и тебе и маме. — Он помолчал и добавил: — Да и на фронт
оттуда при желании тоже можно попасть.
— Написать заявление в райвоенкомат и уехать? Согласись, отец, это было бы, по меньшей мере...
не по твоему. .
Георгий Николаевич ухмыльнулся, повернулся лицом к сыну:
— Не надо бить ниже пояса. Это прием запрещенный... — Он опять прошелся по комнате: —
Ладно. Еду к маме на Сходню. Они там сейчас копают. . Решим все с ней.
Он быстро вышел из квартиры. Виктор услышал, как хлопнула дверца стоящей возле их садика
отцовской "эмки". Он поставил на остывшую за ночь "буржуйку" чайники, присев на корточки, стал
разжигать в ней огонь. "Буржуйка" зашумела, по лицу его побежали блики от язычков пламени.
Виктор долго задумчиво глядел на эти язычки. Они напомнили ему ночные костры в заводском
пионерском лагере на станции Сходня, где сейчас его мать рыла окопы и противотанковые рвы. А
тогда они пели там песню о печеной картошке и "Широка страна моя родная...". Он вспоминал об
этом и ему показалось, что фантастическая машина времени перенесла его в другой мир, огромный и
холодный, в котором его кое-как обогревает только эта маленькая печурка. Ему стало жалко себя, он
поежился и положил в "буржуйку" еще пару маленьких поленьев. Постепенно его задумчивый взгляд
становился тверже и сосредоточенней. Он уже не видел перед собой веселые пионерские костры, он
ничего не видел. Виктор смотрел на огонь и думал, как ему остаться в Москве, он ни за что отсюда не
уедет. Ни за что! А если военком откажет еще раз, то он знает, как поступить... Запульсировала черная
тарелка настенного репродуктора. Через некоторое время из нее послышалась мелодия
"Интернационала". Виктор снял с "буржуйки" закипевший чайник и начал свою утреннюю трапезу:
ломоть серого хлеба, намазанного вареньем (осталось в банке на самом донышке), и кружка чая. По
радио передавали утреннюю сводку Совинформбюро.
* * *
Анна Семеновна наотрез отказалась покинуть оборонительные работы и ехать в эвакуацию. — Это