приоткрыл сонный глаз и увидел... отца! Виктор зажмурился, помотал головой, прогоняя сонное
видение, натянул на голову одеяло. Но видение не собиралось никуда пропадать. Оно продолжало
свою осторожную поступь по квартире. Виктор насторожился: "Что за черт! — подумал он , — и в
самом деле кто-то вышагивает. .".
Он сбросил с себя одеяло, вскочил на ноги и опять увидел отца, который распаковывал в прихожей
свой чемодан. И веря и не веря своим глазам, Виктор громко крикнул:
— Ма! Отец приехал! — и бросился в прихожую.
Следом за ним, набросив впопыхах на плечи легкий ночной халатик, вбежала туда полусонная
Анна Семеновна. С возгласом: "Это ты?!" она повисла у него на шее. Бурная встреча продолжалась и
в столовой. Когда жена и сын угомонились, Георгий Николаевич рассказал о том, что вчера его
неожиданно вызвал нарком и что он прилетел на самолете командующего округом. По какому
вопросу вызвали он не знает, но предполагает, что дело важное, иначе не стали бы срывать с места.
— Все выяснится завтра, а пока угощайте чаем, медок я вам в подарочек все же успел прихватить.
Они проговорили до рассвета за морковным московским чаем и вкуснейшим сибирским медком.
Рано утром Анна Семеновна заспешила на завод, а Георгий Николаевич — в Наркомат. Виктор сказал,
что ему надо идти в ночь и он еще пару часиков вздремнет.
— Очень хорошо, — сказал Георгий Николаевич. — а ты, Анюта, сегодня отпросись, скажи, что я
неожиданно с неба свалился.
— А это удобно? — спросила она.
— Удобно, удобно. Впрочем, я им сам из Наркомата позвоню, а если удастся, то и заеду к ним.
Значит, договорились? — спросил он с порога. — После совещания я в любом случае появлюсь дома.
* * *
Войдя в кабинет наркома, Дружинин увидел его стоящим за столом. Он разговаривал по телефону,
а рядом в креслах сидели два знакомых директора и не спускали глаз с наркома, внимательно
прислушиваясь к разговору. Никто из них не заметил вошедшего Дружинина. Он понял, что им
сейчас не до него и, осторожно ступая, присел на стул рядом. Закончив разговор, нарком осторожно
положил трубку кремлевской "вертушки" и некоторое время молчал, сосредоточенно смотря перед
собой. Потом очнулся и обвел глазами присутствующих:
— Вам все ясно? Я не зря вас вызвал, через час нас примет товарищ Сталин.
— А что конкретно будет интересовать товарища Сталина? — спросил один из директоров.
— А полегче вопрос ты бы не мог мне задать? — в тон ему спросил нарком и добавил: — Речь, по-
видимому, пойдет о последнем спецзадании. Но нужно быть готовыми к любому его вопросу.
— Но ведь в этом деле не все зависит от нас, — сказал Дружинин. — Не мешало бы подтолкнуть
"хозяйство" Устинова.
— Частицу "но", Георгий Николаевич, забудьте здесь и не вздумайте произносить там. Никаких
"но" для нас не существует, если речь идет о задании ГКО. А там, у товарища Сталина, думайте, что
говорите и наперед батьки в пекло не лезьте... Иногда лучше промолчать. В случае чего, я помогу. .
Трудности есть, но жаловаться нам не к лицу. Ясно?
— Понятно!
— Вопрос ясен!
— Будем на высоте! — в три голоса ответили директора.
Все они были очень взволнованны предстоящей встречей и отлично понимали, что и самого
наркома надо подбодрить.
— И никаких бумаг! — предупредил он. — Все должно быть здесь, — и он постучал пальцем по
лбу.
В Кремль они поехали на машине наркома. В дороге никто не проронил ни слова, каждый старался
представить себе, что их там ожидает. Нарком имел постоянный пропуск в Кремль, остальным
пропуска были заказаны заранее. Дружинин давно здесь не бывал и потому, проходя по территории
Кремля до здания Совнаркома, внимательно приглядывался: "Все, как и до войны, — с
удовлетворением подумал он, — также державен и величествен, а коммуфляжи на стенах и асфальте
и краска на куполах делают его лишь суровей и сосредоточенней".
Он вдруг поймал себя на мысли, что Кремль сейчас похож на русского богатыря в боевом шлеме и
стальной кольчуге, готового к жестокой битве с чужеземным захватчиком...
Но вот они уже поднимаются по широкой полукруглой мраморной лестнице Совнаркома на второй
этаж и предъявляют в очередной раз пропуска дежурным офицерам службы госбезопасности. После