остановился и оглянулся. В его ушах еще звучал голос раненого. Он был почти уверен, что этот голос
ему знаком... Он повернулся, быстро подошел к раненым, нагнулся и впился глазами в лицо
корчившегося на плащ-палатке, истекающего кровью человека. Лицо его было серым, искаженным от
страшной боли. Представить себе сейчас это лицо другим было невозможно. Но вдруг раненый
приоткрыл горящие, безумные глаза и Виктор... остолбенел. Он узнал и не узнавал... Робеспьера!
Виктор опустился на колени, коснулся дрожащими пальцами его плеча, хотел что-то сказать, чем-то
помочь... Но губы не слушались, а мысли путались. В это мгновенье раненый захрипел, дернулся и
затих. Виктор беспомощно оглянулся на стоявших рядом солдат. Ищенко беспомощно развел руками,
пожилой Санин перекрестился, третий, раненый, отвернулся...
У Виктора-бешенно заколотилось сердце и пересохло во рту, слезы заволокли его глаза. Он с
трудом сдерживал рыдания. Потом рывком вскочил на ноги, рванул воротник гимнастерки, сжал до
боли в пальцах рукоятку пистолета и побежал на шум боя. Связист и разведчик побежали за ним.
— Видно, друг. . его, — крикнул на бегу Ищенко. — Точно... видать, тоже московский, — крикнул
в ответ Санин.
Виктор бежал и лихорадочно бессвязно думал: — Робик... убит! Как же так?! Как он сюда попал?
Почему я не знал?!
Впереди были слышны короткие автоматные очереди, глухие, издалека похожие на треск
хлопушек, разрывы ручных гранат. Перед глазами Виктора был Робик, его страшная рана, искаженное
болью лицо... "Гады... гады, — шептал он, — сволочи!"
В предрассветном небе вспыхивали красные и желтые ракеты, трассирующие очереди были
похожи на дрожащие огненные пунктирные строчки. Виктор и его солдаты переступали через трупы,
перепрыгивали через ходы сообщения и воронки, натыкались на проволочные заграждения. А перед
глазами Виктора было искаженное мукой лицо Робика Ноделя...
Вдруг Ищенко крикнул: — Товарищ лейтенант, нитка оборвалась! — Виктор, не оборачиваясь,
приказал: — Восстанавливай и догоняй! — Он спрыгнул в немецкий окоп и по ходу сообщения стал
пробираться в сторону гремевшего уже совсем неподалеку боя. Пробежав несколько метров по окопу,
он вдруг почувствовал, что на него со спины навалилось что-то грузное и тяжелое. От неожиданности
он упал на колени, чьи-то цепкие пальцы крепко сдавливали ему горло, он услышал чье-то хриплое,
тяжелое дыхание, на него пахнул густой запах винного перегара. У Виктора перехватило дыхание. В
какое-то мгновение мелькнула мысль: "Конец". Но напрягая последние силы, он повалился на бок и
увлек за собой немца. Одновременно, почти механически, просунул под мышку дуло пистолета и
нажал курок. Раздался выстрел. Он нажимал еще и еще... Пальцы, сжимающие его горло, разжались,
навалившееся на него тело обмякло и соскользнуло на дно окопа. Все это произошло в считанные
секунды. Когда связист Ищенко и разведчик Санин увидели его, Виктор стоял, прислонившись к
стенке окопа и, потирая дрожащими пальцами исцарапанную шею, немигающим взглядом смотрел на
убитого им немца. Подбежавшие солдаты, увидев валявшийся у его ног труп, все поняли. Разведчик
Санин снял с ремня флягу, отвинтил пробку и протянул флягу Виктору:
— Глотни, лейтенант, полегчает. Это я по себе знаю. За каждого убитого фрица сто граммов себе
позволяю, хотя я и бывший старовер...
Виктор машинально взял флягу из рук Санина и с отвращением выпил пару глотков теплого и
вонючего спирта-сырца. Потом они пробрались по ходам сообщения к вершине высоты, где уже
затихал бой. Перешагивая через тела убитых и раненых, они слышали чьи-то глухие стоны и
невнятное бормотание. В окопах стоял дух потного человеческого тела, отстрелянных гильз, йода... —
Почему он меня не пристрелил со спины, а стал душить, — думал Виктор. — Наверное, диск был
пустой или от ярости и шнапса ошалел... А может это он, гад, Робика...
Ныла ссадина на шее, гудело в голове, горело лицо...
Командира роты они нашли в неглубоком ровике на лысой вершине высоты.. Он сидел на
корточках и курил. Накинутая на его плечи, обрызганная грязью плащ-палатка в нескольких местах
была прострелена. На усталом, закопченном лице лихорадочно блестели стальные глаза. Увидев