не любил таких "нахлебников", понимал что к чему, но не мог отказать себе в удовольствии лишний
раз преподать им урок...
— Почему эти двое в гражданском? — строго спросил он старшину, который с ходу понял задумку
своего командира и бойко ответил:
— Не смог подобрать аммуницию, не лезет, мала...
Виктор усмехнулся:
— Понятно, разжирели на любовных харчах... Один боец мне рассказал такой случай. Выбивали
наши фрицев из Ворошиловграда, бежит он с автоматом по улице, смотрит, — за углом прячется
какой-то тип, он к нему, а у того рожа — во, брюхо — во, на ногах сапожки хромовые. Еле узнал наш
боец своего бывшего однополчанина. — Ты откуда взялся, черт сытый, так твою перетак?.. — А тот в
ответ хнычет, что у тетки одной, дескать, временно проживал, увидела, мол, при отступлении,
заманила в хату и на замок... — Ну и как? — засмеялся наш боец, — выдюжил теткин боевой натиск?
— Выдюжил, — отвечает тот, — тяжело вздохнув, — харчей хватало, самогону тоже... Только
морально, понимаешь, тяжело было..."
Связистка фыркнула и еле сдерживая смех, закрыла рот ладонью.
А старшина, хитро прищурясь и подыгрывая своему командиру, спросил:
— Что же ему на то сказал гвардеец?
— Да ничего не сказал, — влепил зуботычину и побежал дальше бить фрицев, — ответил Виктор.
— Правильно сделал, — одобрил старшина.
Двое, в гражданском, опустив глаза, переминались с ноги на ногу. А Виктор еще раз строго
поглядел на них и сказал:
— Определи их, старшина, пока в хозвзвод... Там видно будет. . — Он помолчал и добавил, — всех
накормить и расселить по хатам. А связистку, — он внимательно взглянул на нее, и, вдруг, не спуская
с нее изумленного взгляда, тихо проговорил, — а... связистку посели... к химинструктору сержанту
Петровой...
Он смотрел на нее и не верил своим глазам. Это была... Ирина. Та самая Ирина... с Валовой
улицы...
— Исполняйте! — приказал он старшине, — не спуская с нее взгляда. — А Вы, — обратился он к
связистке, — останьтесь..., пожалуйста...
Когда все остальные вышли, он не очень уверенно спросил:
— Вы меня узнаете? ... Вас зовут ... Ирина?
Девушка, слегка покраснев, ответила:
— Да... а Вы ... Виктор?
Он схватил стул и поднес к ней:
— Садитесь...
Она, не спуская с него широко раскрытых глаз, села и прошептала:
— Господи.., что только в жизни... не бывает. Неужели... это Вы?
Он стоял перед нею и долго не находил слов.
— А ведь я Вас так... долго тогда... искал.
Опустив глаза, она вдруг тихо и быстро заговорила:
— Я оттуда убежала... Когда началась война, я хотела — добровольцем... Не взяли по возрасту,
тогда я... прибилась под Москвой к зенитчикам... Потом... курсы радисток... потом — фронт. А вот. .
теперь... после госпиталя... вдруг — Вы...
Она замолчала и нервно сжимая пальцы, прошептала:
— Я теперь... другая... Вы ... не подумайте...
— Что Вы! ... Ирина! — воскликнул Виктор. — Как ... Вы можете... Я тогда ничего... такого... не
думал... Я Вас... искал... Я...
Она закрыла ладонями лицо и зарыдала.
Он положил руки ей на плечи:
— Не надо, Ирина... Не надо. Я ведь и тогда... не верил... Я знал, что Вы там случайно...
Сквозь рыдания она шептала:
— Да... это... правда... отца шофера замнаркома арестовали...Я осталась с мамой... Никакой
коровы... никаких Мытищ... Я все Вам тогда наврала... Мама нанялась домработницей к чужим
людям... Я хотела... ей помочь ... Нам было... трудно... Я... Я...
Услышав такое, Виктор подошел к ней:
— Не надо... Я все понимаю... Не плачь... Я... все понимаю... Не плачь, пожалуйста... Я буду
твоим... другом... Понимаешь?
Она подняла голову и глядя на него заплаканными глазами, закивала головой:
— Да, да, конечно... спасибо... — Немного успокоившись, она вытерла скомканным платочком
глаза и вопросительно прошептала: — Ну я пойду?.. Ладно?
— Да, да... Ирина, иди... идите... — заторопился он.
Она поднялась со стула, встала по стойке "смирно" и тихо спросила:
— Разрешите идти?
Виктор смущенно проговорил:
— Ну зачем так?.... Не надо..., провожая ее до двери, он говорил: — Если... что-нибудь будет
нужно... заходите, не стесняйтесь.
Она кивнула головой и вышла. Виктор остался один. Он долго ходил из угла в угол, достал
фляжку, отпил несколько глотков, сел на койку, взъерошил волосы и задумался.