Вдруг началась снежная круговерть. Она мела день, другой, третий... Казалось, не будет ей ни
конца, ни края...
* * *
Прекратилась пурга неожиданно ночью.
Настали теплые весенние дни. Закисли сугробы, окопы, дороги. Облысели песчаные холмы и
пригорки. Забулькали серебряные ручейки. Воздух наполнился запахом тающего снега, влажной
земли и чего-то еще, очень похожего на аромат срезанной дольки свежего огурчика...
Все ждали решающего часа. И этот час настал.
На рассвете 8 апреля пришел наконец приказ Военного Совета фронта. В нем говорилось, что эта
земля полита кровью их отцов и братьев в 1920 году и что надо сегодня разгромить врага, увеличить
их мировую славу, славу воинов Фрунзе, славу русского оружия.
Начался штурм. Артиллерийская канонада потрясала землю и воздух. Батарея гвардии старшего
лейтенанта Дружинина, как и вся артиллерия, вела огонь по заранее намеченным целям. Виктор не
видел разрывов своих снарядов, но чувствовал, что батарея работает четко.
Горизонт сначала запылал, потом окутался плотной стеной огненно-черного дыма. Над головами
волнами, одна за другой, спокойно и неудержимо шли сотни бомбардировщиков. Бойцы в окопах
радостно приветствовали их криками "ура", махали шапками, потрясали автоматами и винтовками.
Артиллерия перенесла огонь в глубь немецкой обороны, а вскоре послышались частые глухие удары
гигантских молотов — это вступила в дело авиация.
* * *
10 апреля оборона немцев была прорвана. В тот день артполк переместился влево вперед, фронтом
в сторону Джанкоя. Их пушки должны были поддерживать танковый корпус, который фронтовое
командование вводило в прорыв.
Виктор пришел с наблюдательного пункта на огневую позицию батареи и собирался оттуда идти
выбирать свой новый НП. В последний момент к нему на огневой позиции подошла Ирина, встала по
стойке "смирно", взяла под козырек и громко сказала:
— Разрешите обратиться, товарищ гвардии старший лейтенант!
Виктор посмотрел на нее и невольно улыбнулся. У нее была бравая выправка заправского
строевика. Талия туго перетянута ремнем, пилотка чуть надвинута на правую бровь, ресницы и губы
Ирины были слегка подкрашены... " Обращайтесь,... Ирина, — сказал он не по уставу. . — Возьмите
меня с собой, товарищ командир, — сказала она, опуская руку от виска и сразу становясь не
связисткой Смирновой, а обычной красивой девушкой, немножко смущенной своим поступком.
Виктор посмотрел ей в глаза, подумал: "Не надо бы ей туда..., но нельзя и не взять... Так просят раз в
жизни".
— Хорошо, Ирина, — тихо сказал он. — Собирайся!
Она радостно прижала руку к груди:
— Ой, спасибо...
Но тут же опять встала по стойке "смирно", поправила на плече ремень автомата:
— Слушаюсь!
— Медведенко, — сказал Виктор, — помоги, возьми у нее рацию.
Они ушли втроем — командир батареи Виктор Дружинин, ординарец Медведенко и радистка
Ирина Смирнова.
* * *
Временный наблюдательный пункт был выбран в бывших вражеских окопах. Оттуда был хороший
обзор. Виктор быстро определил по карте координаты своего НП, батареи и стал наблюдать в бинокль
за немцами.
Его внимание привлекло двухэтажное кирпичное здание на территории бывшего совхоза. Он
заметил, что в окне чердака то и дело появлялись мгновенные зеркальные блики. "Наблюдатель", —
решил Виктор и открыл по зданию огонь батареи. Ирина четко и быстро передавала его команды.
Снаряды начали рваться вблизи фермы.» Наконец, три снаряда, один за другим, угодили точно в цель.
Крыша фермы осела и рухнула. Порядок", — прошептал Виктор. Продолжая наблюдение, он вдруг
заметил, что впереди, метрах в ста от НП, ползут цепью немцы. Их было примерно полсотни. "Куда
они? — подумал Виктор. — Ведь меня-то они видеть не могут". Но рассмотрев пристально
ближайшую местность он понял, что они хотят оседлать проселочную дорогу. "Надо их накрыть" —
решил он. Но тут же подумал: "А ведь это будет почти огонь на себя! Он еще и еще раз прикинул
расстояние. Подумал: Да, это почти по себе, но где наша не пропадала!" Негромко приказал:
— Медведенко, Ирина — в блиндаж!
Медведенко удивленно взглянул на командира, а Ирина спросила:
— Как в блиндаж? Зачем?!
Виктор строго посмотрел на них: