— Он... жив, здоров, профессор, заведует кафедрой истории партии, иногда звонил к нам домой,
спрашивал, не нужна ли какая помощь...
— Иуда! — гневно проговорил Нодель, — ему надо преподавать не историю нашей партии, а
историю ее предательства такими, как он, негодяями... — Он долго не мог успокоиться, даже сунул
под язык таблетку валидола.
Прощаясь, положил Виктору руку на плечо, и задумчиво сказал:
— Говорят, книги — аптека для души... Наверно, это так и есть... Правда, не все книги, далеко не
все... Перечитываю сейчас Владимира Ильича... Не теряю веры... Его правда... наша правда победит.
— Ты меня слышишь?
— Да, конечно, дядя Марат, — проговорил Виктор. — Конечно, слышу. .
После этой встречи Виктор стал частым гостем у старика Ноделя. А спустя месяц по его просьбе и
совсем перебрался к нему из общежития.
- Комнату получишь, там будет видно, — сказал ему Нодель, — а пока да что, образуем здесь
коммунальную квартиру со всеми... неудобствами...
Закончилась дневная смена. Только что назначенный на должность заместителя начальника
инструментального цеха Виктор Дружинин сидел в своей огороженной некрашенной фанерой
клетушке и просматривал завтрашние наряды. Его оторвал от этого занятия звонок внутреннего
телефона. Из проходной сообщили, что его ожидает там какая-то женщина.
— Кто такая? — спросил Виктор.
— Не знаем, — ответил вахтер. — По всему видно приезжая.
Он запер свою клетушку и заспешил к проходной. Вбежав в длинную полутемную проходную, он
остановился и стал вглядываться в лицо женщины, стоящей поодаль рядом с вахтером. Но увидев его,
женщина, оттолкнув вахтера, бросилась ему навстречу. Подбежав к нему, она вдруг остановилась и
прошептала:
— Это... я!
Он не поверил глазам. Перед ним стояла... Маша. В одной руке она держала маленький чемодан, в
другой — дамскую сумочку.
— Ты?! почти беззвучно спросил Виктор, удивленно подняв брови. — Но... каким образом?!
Она опустила глаза:
— Так... уж... получилось... Приехала... вот. .
Они помолчали, разглядывая друг друга.
— Ну. . здравствуй, — проговорил Виктор, не очень уверенно, и протянул ей руку.
Она слабо пожала кончики его пальцев и также тихо спросила:
— Я тебя... оторвала от дела. Да?
Чтобы как-то помочь ей, да и себе, он попытался улыбнуться:
— Работа не зверь, в лес не убежит, — и слегка дотронувшись до ее локтя, добавил тем же
наигранным тоном: — Пошли отсюда на свет божий и там продолжим наш не очень вразумительный
диалог. .
Она утвердительно кивнула головой и они направились к дверям проходной. Виктор все еще не
мог придти в себя, мысли его путались, сердце стучало гулко и часто. Вдруг Маша, споткнувшись,
повисла на руке Виктора, вскрикнув:
— Ой, мамочка! Извини!
Поддержав ее, Виктор продолжал играть свою роль:
— Ничего, бог простит, бывает и хуже.
Маша отлично понимая его состояние, проговорила ему в тон:
— Да! Ты бесконечно прав. Говорят, что кто-то однажды даже свалился в прорубь, — он взглянул
на нее, глаза их встретились. Они оба слабо улыбнулись.
— Я всегда считал, — сказал он, продолжая улыбаться, — что в Вас, гражданка Туманова,
погибает великая актриса.
Согнув ногу в коленке и поправляя туфлю, Маша сказала:
— Да это так, но я еще на что-то надеюсь...
Они оба улыбнулись и уселись на ближайшей скамейке в маленьком призаводском скверике.
Вдруг Маша испуганно проговорила:
— Ой! Я же забыла свой чемодан.
— Где?! — спросил Виктор.
— Там, — указала она рукой на проходную.
Виктор побежал за чемоданом, а Маша, вынув из сумочки круглое зеркальце, поправила
растрепанные волосы и подкрасила губы.
Возвращаясь с чемоданом в скверик, Виктор, замедлив шаг, лихорадочно соображал: Откуда
узнала адрес? От матери или от Зойки? Что ей наговорила Зойка?" Где-то в глубине души ему
хотелось поверить, что все вдруг вернулось на круги своя... что все другое было сном... Но это было
слишком неправдоподобно, как в детской сказке. "Спокойно, старик, — подумал он. — Будь холоден
и рассудителен. И никакой лирики! Пусть почувствует, что я не Ванька-встанька!" — Он поставил
перед Машей чемодан и сел рядом:
— Ну, Туманова, я весь внимание... Только, как перед господом богом! Договорились?