Замечтавшегося Славика постигло разочарование: тропа звериная, на влажной земле отпечатки копытцев кабана, кучки навоза, стволы молодых деревьев понизу обглоданы. На водопой к реке ходят, вероятно.
— Ой... — Славик аж присел. — Что это?..
Глубины леса внезапно породили низкий стенающий звук. Не вой, не птичий крик, а именно звук — вибрирующий, очень неприятный, будто стекающая в слив ванны вода проходит по трубам. Только стократ громче.
У-УАПП-АА...
Потом плач, настоящий плач обиженного капризного ребенка, визгливый и неистовый. Оборвался он внезапно, несколько секунд стояла абсолютная тишина — куда-то исчез шелест листьев, птицы умолкли, — и снова:
УОО-УПП... Слабее и слабее, затухая с каждым мгновением.
Сказать, что Славик испугался, значит сильно преуменьшить: он застыл от ужаса. Никогда в жизни не слышал ничего более зловещего и угрожающего, тем более, что звук неким странным образом протолкнулся в мозг и загудел в голове, уши слегка заложило — будто в снижающемся самолете. Вибрация ощущалась физически, нехорошо заныли зубы, по коже пробежал морозец — и впрямь, стало ощутимо прохладнее!
Ни одно известное Славику живое существо не могло кричать подобным образом, этот звук природе не принадлежал. Некий механизм? Выброс пара на ТЭЦ? Ты спятил?
Славик встряхнулся, положил ладонь на рукоять мачете — простое, но действенное и опасное холодное оружие, пригодное и для лесных походов, и для самообороны. Уверенности этот бессмысленный жест не придал: та штука, которая рычала и плакала в чащобах на юго-востоке — направление, откуда истекало жуткое УООУА Славик определил четко, — вряд ли испугается заточенной железяки с пластиковой ручкой. И одолженного у Сереги травматического ПМ тоже не испугается!..
— Спокойно, — нарочито громко сказал Славик. — Ничего особенного. Перемещение водных пластов в болотах, атмосферное явление. Взрыв шаровой молнии например.
«Ты сам-то в это веришь? Взрывающиеся шаровые молнии способны рыдать, будто рабыня Изаура?»
Без паники. Звуки, пускай и на редкость противные, еще никому вреда не причиняли. Проверим «лису». Сигнал поступает. Компас? Норма, стрелка указывает на север. Шагомер? Три тысячи четыреста восемь, как и должно быть...
Но все-таки, что это было?
Славик полез в боковой карман куртки, нащупал фляжку с коньяком, отвинтил крышечку. Три глотка, сигарета. Все нормально, с чего ты вдруг едва штаны не намочил? Взрослый мужик, а нервы как у барышни из Смольного института!
Самовнушение не помогло. Лес изменился, и не замечать этого означало врать самому себе — в хвойной чаще всегда полутьма, но сейчас складывалось отчетливое впечатление, будто наступают вечерние сумерки. Нет-нет, солнце не закрыто облаками, просто... Просто...
Вот зараза!
Река оставалась в четверти километра по правую руку, прибрежная полоса покрыта густым подлеском, по краю которого и шел Славик. Слева наоборот — ровный строй вековых елей, покрытые кустиками черники кочки, редкие невысокие рябинки. Лес отлично просматривается. Если сойти с кабаньей тропы и ломануться напрямик, ориентируясь по «лисьему» сигналу, до Двери будет меньше двух километров...
Но именно с той стороны накатывала волна, смахивающая на полосу горячего воздуха, поднимающегося летом над прогретым асфальтом. Очертания деревьев на миг размывались и уходили в «тень» — другого определения этому явлению Славик подобрать не сумел. Похоже на воздушную ударную волну ядерного взрыва, как ее обычно показывают в фильмах-катастрофах. Однако, «тень» двигалась несравнимо медленнее, со скоростью велосипедиста.
Бежать некуда и незачем — обернувшийся Славик заметил наползающий вал слишком поздно, когда до него оставалось меньше полусотни метров. Болотный газ? Отравляющие вещества? Гос-споди...
Славик стиснул зубы, ожидая любых, самых нехороших последствий. Ничего особенного не случилось — волна накрыла человека и пошла дальше, к реке. По одежде и приборам скользнули белесые искры статического электричества, сжимавшие приемник «лисы» пальцы кольнуло.
«Тень» не изменила никаких параметров внешней среды, в этом Славик немедленно удостоверился. «Лиса» пищит как и раньше, фотоаппарат и компас работают. Да, стало заметно темнее — это было сравнимо с гигантским фотофильтром, надетым на солнце; светило теперь не грело, его лучи достигавшие земли под вершинами многометровых елей стали тусклыми, не золотистыми, а беловатыми. Яркая зелень растений исчезла, заместившись цветом хаки в смеси с коричневатым и серым — мир скатился к границе монохромности. Пропала острота запахов.
Чудеса в решете.
Приготовившийся к худшему Славик поморгал, ткнул рукой в ближайший ствол — под пальцами оказалась привычная шершавая кора, — сорвал несколько иголок, прожевал. Обычный вкус хвои.
Хватит на сегодня приключений! Надо спешно возвращаться, «тень» выглядит до крайности подозрительно! Надежнее всего будет развернуться, добраться до скального выхода на берегу и потом топать по известному пути — на деревьях оставлены зарубки, не промахнешься.
Или все-таки по прямой? Целенаправленно, на «лису»? Так гораздо быстрее!
Прежде всего без суматохи, оступишься, упадешь, сломаешь ногу и будешь подобно летчику Мересьеву ползти к Двери по укрытому «тенью» лесу. Вдохнул-выдохнул, пошел! Блин, сказано — осторожно!
Подошва соскользнула по подгнившему пеньку.
«Лиса» четко сигнализировала — идешь правильно, писк передатчика в правом (левый был сброшен) наушнике усиливался. Издалека снова накатило чудовищное урчание, но гораздо тише, чем в первый раз — Славик все одно остановился, привалившись спиной к стволу многоохватной ели. Переждал.
Сердце стучит вдвое быстрей против обычного, в висках жилки колотятся. Состояние не лучшее, начало подташнивать — это, конечно, нервное. Или в воздухе действительно отрава?