— А нефритовый стержень это…? — прокашлявшись, поинтересовался я.
— Мне самому как-то неловко, — засмущался товарищ.
— Не в том мире ты родился, — произнес с сожалением я, — ой не в том.
Мы тихонько посидели, каждый думая о чем-то своем. Мерный шум производственного процесса лишь изредка прерывался движением конвейера.
— Да, — вздохнул я, — деньги бы сейчас пригодились.
— В долг не дам, — молниеносно ответил друг.
— Да я не за этим, — беззаботно махнул рукой я. — Борис, ты когда-нибудь слышал о биткоине?
— М? — непонимающе уставился на меня товарищ.
— А о таких терминах как крипто биржа, майнинг, блокчейн? — продолжил перечислять я.
— Рам, — серьезным тоном откликнулся друг, — признайся честно.
Я отчего-то слегка напрягся. Неужели Боря признал во мне попаданца? Неужели технологии моего мира неприменимы к этому?
— В чем? — аккуратно поинтересовался я, возвращая чашку на стол.
— Ты ведь эти слова сейчас сам придумал? — сочувственно спросил Борис, сложив руки в замок на столе.
— Что ты, конечно же нет, — отлегло у меня на душе. — Блокчейн — это основа для существования криптовалют, которыми можно торговать на бирже. Их можно зарабатывать майнингом на серверах или даже на домашнем железе. Это целая наука. Ты зачем в карман полез?
Боря же, под мой рассказ о технологии параллельного мира, молча достал из кармана телефон и начал набирать какой-то номер.
— Ты кому звонишь? — поинтересовался я. — Инвесторам?
— Угу, — не отвлекаясь пробубнил товарищ. — Лучше. Санитарам.
— Погоди, дай объяснить, — примирительно поднял я ладони.
— Да разве я мешаю? — пожал плечами Борис. — Как раз сразу доктору и расскажешь про свой биг чейн, криптон и манку.
— Остановись, — стукнул я кулаком по столу. — Мы просто создадим новую валюту. Цифровую. Зашифруем данные для безопасности. Никаких банков. Все анонимно. Относительно.
— Ты еще скажи, — язвительно парировал Боря, — что можно вместо картин в галерее цифры продавать.
— Э-э-э… — протянул я, вспомнив один из способов заработка в интернете.
Борис же после короткой паузы нажал на кнопку вызова.
— Всех вылечим, — успокоительно произнес друг.
— Ладно, — признал поражение я, — не стоило надеяться на эту идею.
Товарищ тут же сбросил исходящий звонок.
— Тебе чайку подлить? — сочувственно спросил юноша. — У меня мята есть. Давай с мяткой заварю?
— Ладно, — вздохнул с сожалением я, — давай я тогда другие идеи тебе попозже в личку скину.
Борис поперхнулся, залив светлую скатерть. Благо, сладости уцелели.
— Не н-надо мне ничего, — решительно закачал головой друг.
— Ну, я тебе в телеге все кинуть могу, — почуяв золотую жилу, поинтересовался я.
— И как я ее ловить должен? — возмутился Борис. — Телегу твою. Головой?
— Борис, — изучающим тоном произнес я, осознавая один весомый недочет нашего нынешнего бренного мира, — а что вы думаете о социальных сетях?
— Я из сетей, — прищурился друг, — знаю только невод.
— А что? — ухмыльнулся я, потирая ладони. — Звучит. Невод — первая отечественная соцсеть. Да не тянись ты к телефону! Дай объяснить!
После короткого совещания и обсуждения известных мне деталей, я был включен в технический кружок. Борис все еще недоверчиво поглядывал на меня, видимо не веря в мою идею до конца.
— И как ты это придумал-то? — почесывал друг подбородок.
— Гениальность в нашей семье передается по наследству, — гордо проговорил я.
— Ну не знаю… — все еще мялся бизнес-партнер, подозрительно щурясь.
— Борис Евграфович, — деловито обратился я к товарищу, — пять процентов компании будут принадлежать вам.
— Рами́ Кристофович, — выпрямился на стуле юноша, протягивая мне руку, — ваша идея действительно гениальна. Нигде мне еще не встречался такой талант. Буду рад работать вместе.
Я, не задумываясь, пожал протянутую руку. В конце концов, Борис еще не знал, что работать в основном предстоит вовсе не мне. Гениальные умы не должны сдерживаться никакими оковами.
Глава 10
Учеба в магической академии оказалась делом совсем несложным. Особенно для человека с деловой жилкой. А именно таковым я себя и считал. Дни текли медленно, но неотвратимо, складываясь в рутину нескольких первых недель. Необычность обстановки уступила место странному чувству дежавю. Впрочем, жить-то действительно приходилось во второй раз.