Мы проходим внутрь корпуса и по нескончаемой череде коридоров попадаем в крытый переход между корпусами. Это единственное, что сильно выбивается из общего стиля Штаба. Переходы явно строили намного позднее, чем основные здания. Стеклянные перемычки выглядят чужеродными, будто состряпанными наспех. Вскоре мы оказываемся у дверей покоев Главы. Печень тоскливо ноет, чувствует, что это не первое мое застолье за сегодня.
От вычурности во всем впору закатывать глаза. Впрочем, это не мое дело и тут я лишь гость. Притом редкий. Темная мебель контрастирует со светлыми стенами, сливается с паркетом цвета дуба. Почти все полки уставлены старинными томами классики, вперемешку с явно коллекционными статуэтками. На стенах красуются картины в золоченых рамах. Стеклянные двери ведут в просторную обеденную, в центре которой стоит массивный стол. Хозяйка покоев деловито рассаживает нас по местам и подает на стол угощения.
Чистое везение, что Наследница Греции умеет готовить. Всех Наследников и Наследниц воспитывают как боевиков. График обучения настолько плотный, что едва хватает времени на сон и крохотную личную жизнь. А дальше наступает рутинная практика, где задания Штаба валятся одно за другим, оставляя меж собой только небольшое время на передышку и восстановление сил. Как правило, кулинарным потолком шпионки служит более-менее сносная яичница и не слипшиеся в сплошной комок спагетти.
Ароматные запахи пробуждают аппетит. Пока хозяйка подает блюда, Глава, сдержанно улыбаясь, откупоривает бутылку ирландского виски. Терпеть его не могу, но пить придется. Во-первых, это их национальный напиток, а во-вторых, мой отказ будет выглядеть непочтительным по отношению к стране и родственникам. Я же тоже, черт подери, на четверть англичанин.
— Что ж, — подняв свой бокал, с улыбкой произносит тост Глава, — за вас с Лайонелом. Вы молодцы и успешно завершили учебу. Нам с Райаном есть чем гордиться. Теперь вы сможете заняться своими прямыми обязанностями в Штабах, и я желаю, чтобы ваше взаимодействие было легким.
Звон бокалов разбавляет мои мысли. «Чтобы взаимодействие было легким». Если оно вообще будет. Отец не сильно церемонится с родней со стороны матери, частенько ставя их на место. Не смотри, что они тихие и степенные. На уме только власть и упрочение позиций в шпионском НАТО, которым благополучно рулит отец. Но рычагом воздействия я для вас не стану, даже не надейтесь.
Многозначительно улыбаюсь, делая вид, что поддерживаю тост. Лайонел хоть и намного приятнее, чем его отец, но всё же необходимо быть начеку. Неизвестно, какие черты характера могут таиться за внешней безобидностью.
Весь обед проходит в осторожных реверансах друг другу и разговорах о будущем Штабов. Не даю ни одного утвердительного ответа на их предложения о взаимодействии и совместных операциях. Это не в моей компетенции, тем более, что я еще, по факту, даже не ношу титул Наследника.
После обеда я благодарю родственников за прием, и мы выдвигаемся к самолету. Скорее бы улететь… Я уже умаялся от этого жуткого напряжения и сплошного этикета. В обществе дяди Бенедикта вольностей себе не позволишь, мы ведь все такие воспитанные и правильные, что аж дурно становится. Только манеры, только хладнокровное спокойствие и сдержанность. Я к такому не привык. Невольно на ум приходят сетования деда о том, что поначалу бабушка звала его не иначе как «бесцеремонным варваром» — за живой, несдержанный характер и сплошное отсутствие треклятого этикета в рамках семейных отношений. А кому он нужен дома-то? Это же семья, а не деловые переговоры.
Перед посадкой в самолет я вновь пожимаю руки дяде и брату, а затем целую руку Хелены. Мой чемодан уже заботливо загрузили на борт, и мне остается только сесть самому. Распрощавшись с родней, надеюсь, надолго, я поднимаюсь по небольшому трапу. Внутри сразу возле двери меня с улыбкой поджидает Джон.
— Добро пожаловать на борт, Наследник, — отдает он поклон. — Пора лететь домой.
Не сдерживаюсь и я, искренне улыбаясь в ответ. Дружески хлопаю его по плечу, получая то же в ответ. Наше с ним общение всегда было таким, довольно близким и вольным.
— Спасибо, Джон.
Я догадывался, что отец отправит за мной надежных людей, но что отрядит Командующего своей свитой — не ждал. Впрочем, едва ли это удивительно. Всё мое буйное детство Джон носился за мной по коридорам и страховал от крупных неприятностей. Буквально как нянька, когда отец и Ким были заняты работой и ответственность за нас с Каином сваливалась на его плечи. Можно сказать, что наше воспитание — и его заслуга.
Прохожу в салон и усаживаюсь в кресло. Их тут немного, самолет маленький и юркий. Путь до Калифорнии неблизкий, но на такой ласточке покроем мы его за пару часов. Наша техника достаточно продвинута, а потому даже пассажирский самолет для транспортировки бойцов бодренько летает на скоростях истребителей гражданской армии.
— Впереди два с небольшим часа полета, — предупреждает Джон, усаживаясь на соседнее сидение и окидывая меня внимательным взглядом карих глаз. — Готов к принесению клятвы?
— Готов, текст вроде выучил.
— Надеюсь, не как Каин на Инициацию…
Смеюсь в голос, вспоминая тот курьезный случай. Было действительно забавно. Из-за ответственности момента Каин перенервничал, и если на первых порах просто заикался местами, то к концу и вовсе растерялся и забыл слова. Отец подсказывать не мог, а вот я успел шепнуть ему правильный вариант.
— Да, думаю, такое не оценят. Расскажешь вкратце, как дела в Штабе? К чему готовиться?
— Я здесь в том числе и для этого.
Джон пускается в долгий рассказ о делах Штаба и отца с момента моего отъезда в университет. Я приезжал домой нечасто и никогда не вникал в происходящее. Отец предпочитал, чтобы я концентрировался на учебе. Он прав. Тамагочи под названием «Штаб» теперь будет под боком двадцать четыре на семь, и я еще успею зверски от него устать.
«Вечное движение» — примерно так можно охарактеризовать жизнь Штаба. То здесь задания, то тут появление новой горячей точки, конфликт в которой нужно успеть погасить до того, как очухаются гражданские. Верхушке не то что скучать некогда — на личную жизнь порой времени не хватает. Наследник, конечно, не настолько загружен, как Глава или Заместитель, но обязанностей при этом у меня всё равно появится немало. И каждый вверенный мне процесс придется контролировать от начала и до конца.
— Ты выглядишь загруженным, всё в порядке? — интересуется Джон, а я ловлю себя на мысли, что последние его слова совсем не помню. Опять с головой ушел в мозговой штурм.
— Да, — киваю, на губы сама собой наползает улыбка. — Ничего серьезного. Просто никак не могу вспомнить имя одной знакомой.
Командующий отцовской свитой только ухмыляется, с хитрым прищуром глядя на меня.
— Если хочешь, мы ее найдем.
— Боже упаси, — фыркаю, вызывая у собеседника еще один короткий смешок. — Хочу вспомнить сугубо ради справедливости.
Он кивает, и мы возвращаемся к разговору о Штабе. За общением с Джоном время проходит быстро, и вскоре мы оказываемся на подлете к Калифорнии. Теряю нить разговора, намертво прилипая к иллюминатору. Дом… Родной сердцу берег, обласканный волнами океана, всё ближе и ближе. Будто чувствую этот легкий бриз на коже и ласковое теплое солнце. В холодной и вечно ненастной Англии я чувствовал себя не в своей тарелке. Я люблю тепло и солнце, роскошные пальмы нашего края и легкую, едва уловимую атмосферу нерушимого уюта.
Самолет заходит на посадку, и с высоты полета железной птицы Штаб виден, как на ладони. Такой же высокий бетонный забор, как и в Англии, но совсем другой дух, другие стержень и эпоха. О’Хара оказались куда менее консервативными правителями и отдавали предпочтение функциональности Штаба. Оттого все корпуса выглядят как новенькие.
Застекленные здания отражают лучи слепящего солнца. Хорошая идея, в целом-то. Зеркальное покрытие не позволит никому снять здание с высоты. Впрочем, любое постороннее летательно-ползательно-подкапывающее средство будет моментально уничтожено системой безопасности. Полеты в зоне нахождения Штаба запрещены, так же, как и нахождение гражданских в радиусе тринадцати миль от Штаба.