— Гарри Поттер! — произнесла профессор трансфигурации.
Юноша спокойно подошёл к табуретке, сел на неё и надел Шляпу. Тут же он услышал её голос в своей голове:
«Ну что, я же говорила, что на Слизерине тебе самое место?», — спросила она.
«Да, — также мысленно ответил ей парень, — но я должен был понять это самостоятельно».
Весь этот диалог продолжался не больше пяти секунд, во время которых все, не отрываясь, следили за развивающимися событиями.
— СЛИЗЕРИН! — заорала Распределяющая Шляпа.
На мантии парня мгновенно оказался герб факультета Слизерин, а галстук раскрасился в изумрудно-серебристый цвет, который так шёл к его глазам.
В Большом зале стояла мёртвая тишина, когда Гарольд поднялся со стула и направился к слизеринскому столу, где устроился в самом конце с независимым видом. Когда все отошли от шока, послышались вежливые хлопки со стороны хаффлпафцев, равенкловцев, и самих слизеринцев. Гриффиндорцы же, почти все, прожигали Гарри ненавидящими взглядами.
Когда в зале снова стало тихо, оправившаяся Макгонагал провозгласила:
— Роберт Поттер!
Парень гордо прошёл к табуретке и едва Шляпа коснулась его головы, как послышалось:
— ГРИФФИНДОР! — от стола озвученного факультета раздались громкие аплодисменты.
— Роуз Поттер!
Девочка прошествовала к стулу и надела Распределяющую Шляпу. Та пробыла у неё на голове несколько мгновений, и воскликнула:
— РАВЕНКЛО! — все зааплодировали и, как ни странно, Гарри тоже, хотя брата такой чести он не удостоил.
Гарольд был искренне рад за свою сестру, за то, что она сделала правильный выбор и не пошла к «львам». Он подумал о том, что, возможно, с Роуз можно будет общаться в будущем. Главное, постараться оградить её от негативного воздействия директора и родителей, ведь, как он понял, больше внимания в этой семье, в плане настраивания против него самого (или чему-то подобному), уделялось Роберту. Нужно будет что-то придумать.
— Что ж, — снова взял слово Дамблдор, — Распределение прошло успешно, и юные Поттеры оказались на своих факультетам. Пожелаем им удачи!
По окончании речи, директор, с неизменной добродушной улыбкой на старческом лице, опустился на своё место за столом преподавателей. Хотя внешне этого и не было видно, но Гарри был уверен, что Дамблдор сейчас раздражён и ломает голову над тем, как бы получше следить за бывшим Золотым мальчиком, ведь тот убежал от него на Слизерин, где это будет значительно труднее. Тут юноша ощутил, как его буквально сверлят ненавидящим взглядом. Он повернулся в сторону, откуда ощущал исходящий негатив, и понял, что его излучает Роберт. Что ж, об этом было не так уж и сложно догадаться.
Парень опять приспустил свои ментальные щиты, как делал это в кабинете директора, и на него хлынул поток эмоций младшего брата, которые были не самыми радужными. Гарри притупил их ощущение и просканировал весь зал. Что ж, всё было даже лучше, чем он мог надеяться. От Гриффиндора веяло потоком негативных эмоций. Видимо, младший брат уже успел рассказать свою версию событий. Исключением были разве что младшекурсники, некоторые чистокровные и… Невилл. Гарольд и забыл об этом стеснительном и необщительном парне, но тем не менее, бесстрашно бившегося с Пожирателями вместе с ним в Отделе тайн Министерства магии. От Лонгботтома исходило сочувствие, но не жалость, как опасался Поттер. Тот искренне сожалел, что ничем не может помочь, хотя Гарри понимал его, ведь никто б не захотел стать изгоем на родном факультете, — с Невиллом стоило поговорить, чтобы того не загрызло чувство вины.
От стола Хаффлпафа исходил интерес ко всему случившемуся, и видимо те, у кого родители были волшебниками, уже осведомили их о случившихся на завтраке событиях, впрочем, не только ученики этого факультета написали своим родителям, так сделали представители всех факультетов.