– Старайся не привлекать к себе лишнего внимания! Не стоит заводить себе приятелей и позорить меня, а то свяжешься еще с какими-нибудь эльфами. И будут говорить во всей Академии, что сам Рейнольд Грэгори Четвертый дружится с этим сбродом!
Почему парень считал, что эльфы не достойны стать его товарищами, для меня было загадкой. Я лишь кивнул тому в ответ и отвел взгляд, вспоминая дни и недели, что провел с Селестой. Все же в Академии Колдовства я не имею права быть сами собой, как бы мне того не хотелось. Я должен играть свою роль: временно стать тем, кого так ненавижу и презираю.
Идея заменить Рейнольда все больше не нравилась мне. Но пути назад уже нет. А потому этот промежуток жизни мне остается только лишь пережить и вынести урок из него. Больше никогда не связываться с магами! Если меня рассекретят, не сносить мне голову! Если выживу, вернусь в Ратигон, и больше никогда не заговорю с треклятыми магами! Они и так принесли в мою жизнь столько боли, что и вспоминать об этом не хочется.
И как только я мог согласиться на это безумие? Задавался я этим вопросом. И всегда находил ответ, который, как мне казалось, правдивый. Ради денег. Которых у меня нет. А на самом-то деле, я жаждал заглянуть в жизнь аристократов, побыть самим цесаревичем, ведь в детстве, перед сном, слушая сказки, я засыпал с мыслью о том, что когда-то стану самим Императором. И тогда-то все маги мира склонят голову предо мной, те, кто когда-то принес в мою жизнь разрушения и боль, будут жалеть об этом, молить о пощаде. Но так ее и не получат…
– Бастиан! Бастиан, – вырвал меня из моих мыслей голос Дариана. – Ты слушаешь меня?
– Конечно, – соврал я.
– Тогда ответь на мой вопрос, который я задал тебе, – потребовал мужчина, сложив руки на груди, прожигая меня своим темным и недобрым взглядом.
Я почувствовал, как жар приливает к моим щекам.
– Простите, я… – попытался оправдаться, опустив голову.
Но Бранд перебил меня, повторив свой вопрос:
– Как зовут директора Великой Академии, Бастиан?
Я сглотнул, силясь вспомнить, о чем говорил маг, когда я размышлял о своем. Но в голове было пусто, от этого я лишь сильнее покраснел, признавая свою оплошность.
– Мастер Шортер, – закатив глаза, сказал Рей. – Он даже этого запомнить не может, магистр. Куда ему Академия?
Но Дар не ответил своему ученику. Он смотрел на меня, видимо, желая, что бы я повторил имя директора.
– Мастер Шортер, – произнес я.
– Если она мастер, то…
– Маг четвертого ранга, – продолжил я.
Тот одобрительно кивнул. А я облегченно выдохнул.
– Итак, повторяю в последний раз, – вытащив носовой платок, пригрозил маг. – Мастер Темных сил Шортер сама ведет дисциплину по вызову демонов на факультете демонологии. Несмотря на то, что ты на распределение попадешь на факультет Боевых искусств, даже с демонологией тебе придется встретиться. Ибо, – он замолчал, чтобы отсморкнуться, – первый курс – вводный курс, особенно первые полгода. Стихийник обязан знать азы многих дисциплин, даже целительства.
Кажется, в моих глазах появился блеск, отчего Бранд усмехнулся. Я был рад услышать, что даже на факультете Боевых искусств я познакомлюсь со многими другими типами магии. Ведь стихийником я вовсе не хотел становиться, даже на время.
– У каждого факультета свой наставник, – продолжил вводить меня в курс дела маг. – В твоем случае – это мастер Хант. Славный боевой маг, когда-то мне посчастливилось учиться у него. А потому, если что-то совсем не получается, обращайся к нему, он не откажет в помощи. Однако помни, кто ты. И не выдавай себя, – понизив голос, предупредил меня Дариан. – Также у тебя будет куратор, какой-нибудь магистр, закончивший учебу в Академии, либо заканчивающий ее в этом году. К нему тоже обращайся смело, все же ты представляешь цесаревича, сына Императора Северного Континента! Выкладывайся по полной, ясно, Бастиан? Веди себя достойно, в драки не влезай и, самое главное, держи спину! Ты разве видел, чтобы цесаревичи были сутулыми, как ты?
Я хотел было съязвить, что Рейнольд Грэгори Четвертый – это единственный возможный наследник престола, которого я видел в своей жизни. Но смолчал, вовремя осознав, что сделаю лишь хуже. Я надсмехался про себя, замечая с какой важностью и напыщенности Дариан произносит имя моего двойника или же, когда говорит об его отце. И чаще всего меня это жутко раздражало. Наверное, все дело в зависти, что так умело оплела мое сердце. Но, видимо, я был слишком горд для обычного бродяги, а потому никогда бы не признался в том, что завидую какому-то никчемному магу первого ранга, да еще и сыну Императора нашего Континента.