То есть, как это наделил? Как Бранд наделил меня силами настоящего цесаревича?
– С чего бы вам, – попытался сказать как можно более спокойно, – наделять меня своей магией? И, по-моему, для этого нужно проводить ритуал. И почему он вообще подумал об этом?
Мужчина вернул стул на свое место, за одну из парт. Некоторое время он молчал, щурясь.
– Это бессмысленный разговор, Рейнольд. У нас с мастером Хантом свои счеты. О которых говорить со своим учеником, я не собираюсь.
– Как хотите, – пожал плечами я, стараясь скрыть свое разочарование. – И какая отработка мне грозить?
– Будешь помогать мне в лаборатории, – тут же ответил Картер и резко повернулся ко мне. – Я же предупреждал тебя! – зарычал он, а я подпрыгнул на месте, заметив помутневший глаз черных глаз. Как быстро изменилось настроение мужчины. – Я же сказал тебе не связываться с Джозефом. Какого демона, ты не слушаешь меня?! Хотя бы понимаешь, что творишь? – приблизился ко мне, постучал мне по лбу пальцем. – Включи голову! Что скажет твой отец, когда узнает о том, что ты проклял сына Императора Восточного Континента?
Об этом я не думал вовсе. Скорее, меня больше волновало мнение Дариана, который уж точно может потребовать вернуть двести альт. А возвращать их я совсем не хотел.
– Но вы же ему не расскажете, – тихо произнес я, вжимаясь в стену.
– Глупый мальчишка! – взорвался мастер, а мне стало лишь страшнее. – Что-то, может, есть еще, чего я не знаю? С кем еще ты успел повздорить?! Чего мне ждать завтра? Кого мне спасать завтра?
Меня начали злить слова преподавателя. Конечно, я не хотел подводить его. И в каком-то смысле даже жалею о том, что натворил. Но разве я мог поступить иначе? Я уверен, Джозеф покалечил бы и меня, и Левию!
– Я защищался, – прошипел я, прикрыв глаза. – Он мог навредить мне. Мне и моей подруге.
– Тебе нужно думать об учебе! – повысил голос маг. – Не о каких-то подружках.
А во мне пробудились непонятые чувства. Но уже знакомые. Где-то в груди что-то жгло; кулаки сжались сами по себе, до хруста костей. Виски сдавило, появилась головная боль.
– Кем бы я был в глазах студентов, если бы позволил поджарить этому ублюдку свои волосы? – неожиданно резко спросил я, смотря прямо в черные очи наставника. – Что бы вы мне сказали тогда? Наверняка, были бы недовольны. Наверное, это звучало бы так. «Рейнольд, ты никудышный боевой маг, тебе надрал зад какой-то стихийник. Но помни, ты маг проклятий! Ты должен уметь постоять за себя!». Так вот я и постоял за себя. Или скажете, что я не прав? Как бы вы поступили на моем месте? Проглотили бы усмешку, позволили и дальше издеваться над собой, высмеивать и позорить свое имя, свою семью? А я так не могу, слышите?! – подался вперед, не отдавая отчета своим словам и действиям. Я был так зол, что страх и стыд испарились. Лишь горячее чувство, сдавливающее ребра и грудную клетку. – Я не хочу быть мишенью для издевок таких, как Джозеф и его брат Уилфред. Быть может, я не самый лучший стихийник, не самый умелый темный маг, зато я гордый, морально силен и умен. Я не позволю унижать себя, кем бы меня ни считали окружающие. Я не мальчишка с улицы, который не достоин уважения! Если понадобиться, я прокляну всех своим врагов и заставлю встать перед собой на колени. Заставлю просить прощения.
Мастер Картер внимательно выслушал меня, кажется, ни разу не моргнув. И когда с моих губ слетели последние, очень громкие, слова, я наконец-то остыл. Будто бы вся ярость и гнев вместе со словами покинули мое тело.
Я выдохнул, опустив голову. Что же такое со мной твориться? Почему я перестал контролировать свои эмоции? Раньше… Раньше, в Ратигоне, получалось. Стоило мне спустить шляпу на лоб низко-низко, закрывая глаза, в которых окружающие видели лишь злобу и ненависть, лишь желание достать складной нож, как дыхание выравнивалось, а темные чувства, нечистые чувства, покидали меня. А сейчас все иначе. Что-то ужасное рвалось наружу, когда тошнота и ярость подступали к горлу. Я ощущал, как что-то животное и сильное пытается вырваться. Как это что-то давит на грудь, а внутри разгорается пожар. И я терял контроль. Вчера, когда набросился на Левию, хотя мог и должен был спокойно все объяснить. Сегодня, когда слова преподавателя задели что-то во мне. Я должен разобраться в этом. Обязан научиться контролировать, чтобы не навредить тем, кто стал мне дорог за эти пару дней.
Это было что-то неправильное. Что-то пугающее. Что заставляло схватиться за голову, ощутив острую боль. До сегодняшнего дня я считал, что все дело в ненависти и обиде на магов, которые когда-то обманули отца, позволили матери умереть. Я думал, что это лишь желание мести, что с каждым днем только растет из-за несправедливости в этом жестоком мире колдовства. Но сегодня, в Академии, я осознал, понял, что это не желание мести говорит во мне. Это что-то нечто большее. Это не просто желание доказать окружающим и себе, что я чего-то стою. Нет, это желание видеть, как люди и маги чувствуют то же, что я чувствовал на протяжении всей своей жизни. Боль, отчаяние, страх, глупая и ложная надежда на счастливое будущее, нищета, холод и глубокое чувство одиночества, слабость во всем теле. Это желание видеть боль и страдания, что знакомы мне не понаслышке.