Знает баба Поля лучше всяких историков, кто из вождей что выпивал и по скольку, потому как в ее обязанности входило удалять из кабинетов порожние бутылки. «Ой, пили, грешные, пили. Прямо на работе! От Молотова я все больше посуду из-под шампанского выносила либо от заморского вина. Бывало, помногу. Микоян — тот к коньяку прикладывался, но сильно не злоупотреблял — поллитру в три дня. Ворошилов из фляжек хлебал водочку, бутылки в его урне редко встречались. А вот Берия, кажись, вовсе на работе не поддавал. Все скрытничал, чудной он какой-то…»
А сейчас в Кремле много пьют? Баба Поля ойкнула и, смутившись, строго заметила: «Я на этот вопрос отвечать не уполномочена!».
Всех вождей в Кремле она делила и делит на две категории: тех, кто, входя, вытирает ноги на пороге, и кто этого не делает. К первой категории относятся: Сталин, Брежнев, Ельцин, Бурбулис и Чубайс. Все остальные — ко второй. Правда, есть еще подгруппа так называемых «галошников» — это те, кто на сапоги либо туфли натягивает резиновые калоши, чтобы снять их в нужный момент. В этом себя неплохо зарекомендовал Суслов, бывало, оголошивался Лаврентий Павлович.
Страшнее всего в Кремле бабе Поле было в Великую Отечественную, когда прямо над Красной площадью кружили фашистские самолеты, а однажды одна бомба угодила в Арсенал, где баба Поля обычно мыла полы. Пришла утром — а мыть-то и нечего: все разгромлено, лежит неразорвавшаяся бомба, а вокруг — раненые. Она носила раненых, перешагивая через бомбу.
Потом — когда Хрущев «бомбил» Кремль, чтобы построить себе Дворец съездов. Баба Поля помнит, как обрушилась какая-то стена, и тоже было много раненых. И она опять их выносила. «Я Никиту с той поры невзлюбила. Когда его сняли, я у него в аккурат на даче убирала. А он бегает взад-вперед, как сумасшедший, только работать мешает. Порушил — отвечай!» Потом — Руцкой с Хасбулатовым в октябре 93-го собирались «брать Кремль». Баба Поля боялась, что Кремль опять разбомбят, а их с Ельциным выгонят с работы. «Слава Богу, обошлось…». Про Горбачева баба Поля вспоминает мало: «Я у него полы не мыла, поэтому не знаю, что он за человек. Да и как-то незаметно съехал из Кремля. Мне говорят: вон, Михаил поехал. А я только: да ну…».
Про Брежнева: «Он был разный. Сперва вроде бодренький бегал. А потом как-то смотрю — лица на нем нет. Ой, думаю, укатали Ильича. Когда умер — плакала. Жальчее Сталина было. Да и всех их жалко, кто ушел. Работали ж вместе. И люди в основном неплохие. Добрые. И не спорь со мной, я в Кремле жизнь прожила. Знаю, кто чего стоит…».
Когда заболел Ельцин — бабушка Поля ходила сама не своя. «Все думала, вдруг чего случится? Человек-то он хоть и непостоянный, а неплохой. Всегда первый со мной здоровкается. Как-то мою полы, а он идет: ну что, теть Поль, как дела? За кого голосовать-то будете? Это еще до операции… За вас, говорю. Ну-ну, говорит, хорошо. Работайте… Устало так сказал, сердешный. Победил и слег. Я уж так переживала, думала, передачку снести или носки связать, чтобы ноги не застудил. Да кто ж пустит? У него, чай, другие убирают, помоложе. Не знаю, какой там порядок? Я и за Сталиным прибиралась, и за этим Берией, а за Борисом Николаевичем, видно, теперь уж не придется…»
Одним из любимых занятий русских царей была стрельба по воронам. «Гулял и убил ворону», — писал Николай II в своем дневнике 8 ноября 1904 года.
Вороны пережили царей и остались в Кремле при советской власти.
Генерал-майор в отставке М. С. Докучаев отдал почти сорок лет жизни (1951–1989) службе в системе, обеспечивающей безопасность высших партийных чинов. На основе своих личных наблюдений он создал книгу «Москва. Кремль. Охрана»:
«Сталин страшно не любил ворон, вернее, он терпеть их не мог. Считал их слишком умными птицами и не мог понять секрета их долгожительства, Он сравнивал их с людьми, одетыми в черное. Их истошные крики, как правило, выводили его из нормального состояния. Свое негативное отношение к воронам он передал и ближайшему окружению. Об этом хорошо знали комендант Кремля и начальник его охраны, которые специально занимались борьбой с воронами на территории Кремля. Это была настоящая война, в которой применялись различные средства для истребления ворон. В них стреляли из мелкокалиберных винтовок, пытались травить, но ничего не получалось. На какие только хитрости не шли, чтобы отучить ворон селиться в Кремле. Их специально приучали к кормлению на Ивановской площади, но, когда им давали отравленный корм, вороны, как по команде, отворачивались от него и улетали. Они нашли приют на колокольне Ивана Великого, вокруг колоколов на звоннице, в куполах соборов, под крышами зданий Кремля. Тысячи ворон ежедневно обгаживали исторические памятники, задавая тем самым работу блюстителям чистоты и порядка в Кремле.