А на следующий день мы сделали внеочередной привал из-за того, что дрожащим от гнева голосом Сева попросил устроить совещание со всеми группами. Дождавшись, пока начнётся совместный разговор, инженер пояснил причину столь срочной связи. Путешествуя с Верой по лесу, он нашёл семью, от которой узнал ещё о двух соседях. Сходил к одним, а потом, добравшись до вторых, узнал, что они уже в курсе тайны репеллента. Но возмутило инженера не это.
— Они продали рецепт! Не передали — а продали, да ещё и взяли в виде платы начальные вещи!
Слова Севы вызвали мерзкое чувство, как будто с головой окунули в гной или ткнули в разлагающийся труп, и окончательно испортили и без того не радужное настроение. Отвратительно, когда кто-то пытается нажиться за счёт чужой беды или честности. Тем более противно, когда торгуют жизнью. Кстати, с последним инженер был полностью согласен.
— Я считаю, что такой поступок ничуть не лучше воровства и должен караться смертной казнью, — гневно заявил он. — Мы с Верой собираемся вернуться и наказать этих… барыг!
— Стоп! — резко, уверенно и безапелляционно прервал Севу лидер сатанистов. — Вы не должны этого делать. Нет такого закона, согласно которому их можно лишить жизни.
— Значит, пусть они и им подобные спокойно ходят по земле, зная, что им ничего не грозит? Пусть обманывают, лгут, торгуют, наживаются за наш счёт? Нет, ты мне не запретишь! Может, на Земле я и был тем, кого жульё называет лохом, но здесь не потерплю такого отношения! В общем, так, — неожиданно тон инженера сменился с яростного на необычно спокойный и твёрдый. — Вера возвращается домой, к торговцам я иду один. В любом случае барыги должны вернуть владельцам нажитое нечестным путём. Если сами не захотят, заставлю, пусть и через их трупы. Потом можете меня судить, но я не позволю им остаться безнаказанными.
Я почувствовала, как в груди словно что-то оборвалось. Такой резкий перепад настроения, скорее всего, сигнализирует о том, что решение уже принято. И мы вряд ли сможем на него повлиять. Не то, чтобы оно вызывало резкое отторжение, в принципе, я и сама считала, что поступок семьи ничуть не лучше воровства, но что-то шло не так. Похоже, что Сева совершает ошибку, а вот в чем конкретно — не ясно.
— Теперь послушайте меня, — перебив многоголосое обсуждение, в котором смешались мнения «за» и «против», сказал Вадим. — Сева, ты не должен возвращаться сейчас. Точнее, должен как раз вернуться и поставить «маяк» рядом с тем местом, где живут торговцы. Если ты сейчас их убьёшь, то все наши труды окажутся напрасны. Но это не значит, что продавшие сведения, предоставленные им бесплатно, останутся безнаказанными, — повысив голос, чтобы перебить намечающиеся возражения, продолжил сатанист. — Сначала мы закончим поиски людей. А потом обсудим этот случай всеми племенами, проголосуем и примем решение. Вместе. Идти против трёх племён поостерегутся. Твой самосуд только подорвёт наш авторитет, покажет, что мы не можем контролировать даже своих людей. Не стоит разваливать только-только появившийся союз ради пары преступников.
Сева некоторое время молчал, а потом вздохнул.
— Но если вы решите спустить всё на тормозах, я лично приму меры, — честно предупредил он.
Вадим на мгновение задумался.
— Есть вариант, при котором тебе не придётся долго мучиться сомнениями. Я предлагаю ночью, когда наступит пора новолуния, связаться с нашими племенами и группами, обсудить и проголосовать. Всем, без исключения.
Ещё немного поговорив и успокоившись, мы разъединились.
— Спасибо, что дал Севе время остыть и подумать, — поблагодарила я, с невольным уважением посмотрев на спутника. Настоящий лидер, хотя совсем не похож на Дета — тот предпочитал не высовываться, направляя наши действия в нужную сторону мягко и незаметно, в отличие от сатаниста, который говорил прямо и быстро принимал решения.
— Не за что, — пожал плечами Вадим. — Но Сева прав: одно дело — неприветливые слова, и совсем другое — такие поступки. Если мы сейчас дадим слабину, нам сядут на шею. Но если покараем, то очень откровенно покажем, что претендуем на власть. Нас слишком рано заставляют проявить себя. Как бы это не вылилось в открытый конфликт.