— Конечно, — пожала плечами я. — Тем более, что название мне нравится. А что еще без меня успели?
— Ничего важного, — махнул рукой Илья. — Выступали все желающие высказать и аргументировать свою точку зрения. Большинство сходится, что лучше не дожидаться окончания постройки, а уплыть вперед.
Разговор затих, и я с улыбкой прислушалась к выступлению Ясона. Обычно такое наивное восхваление и себя и других вызывает раздражение, но золотой мальчик говорил с такой детской убежденностью, граничащей с упрямством, с таким воодушевлением и такими оригинальными фразами, что в его интерпретации оно превращалось в комедию. Хотя если бы приходилось выслушивать такие речи ежедневно, наверное, они приводили бы меня в бешенство. Закончив, Ясон скромно поклонился и плюхнулся на землю.
— Итак, раз все, наконец, собрались, приступим к голосованию, — предложил Захар. — Кто за то, чтобы отплыть сегодня — поднимите руку! Кто против? Единогласно! Кстати, я говорил с царем Сергеем. Основной лагерь будет стоять еще как минимум пять суток, так что у нас пять дней форы. А теперь перейдем к более насущным вопросам. Какие из царских законов мы оставляем, а от каких отказываемся до воссоединения с царскими людьми?
— А почему, собственно, мы должны воссоединяться? — спросил незнакомый брюнет. — Мне лично и так хорошо.
— Согласна, мы должны держаться отдельно! — поддержала его Темная. — А то быстро превратимся в забитых и угнетенных изгоев нормального общества! Разве они считают нас за равных? — широкий жест в сторону царских плотов. — Нет нет и нет! Мы для них как заноза в заднице! И поверьте моему опыту, при первом же удобном случае нас попытаются загнать в самые низы! В цитадели то же самое было — на словах тираны маскировались под добрых и пушистых, а на проверку оказались отъявленными мерзавцами! Нельзя допустить, чтобы история повторилась! Мы должны заставить их считаться с нашим мнением!
Народ недовольно загомонил, а я неприязненно поморщилась. Стоило услышать такие высокопарные яростные обвинения, как по старой привычке попыталась найти аргументы в защиту противоположной стороны. А их немало. Вот хотя бы — если они злодеи, то зачем было предупреждать меня о недружелюбии цитадельских? Или защищать не входящих в «царство» людей от преступников? Или, снабжать хоть какой-то пищей голодающий народ с неуспевших или не пожелавших запастись продуктами плотов, когда несколько дней подряд не делали остановок? Нет, факты однозначно на стороне Сергея и не расходятся с его словами, как заявляет Темная, а подтверждают их.
— У царских уже было немало возможностей поставить нас на место, — спокойно, с легкой насмешкой возразила Темной Марфа. Разговоры тут же стихли, а я по-белому позавидовала голосу цитадельской: с ним только на собраниях выступать и лекции читать. — Прошу встать тех, что считает себя незаслуженно обиженным царскими людьми. Не преступниками из их числа, их среди всех хватало, а властями, — уточнение заставило нескольких начавших подниматься человек сесть обратно. — Ну? Нет желающих высказать претензии? — Марфа ехидно покосилась на Темную, от возмущения хватающую ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег. — Может быть, кто-то из вас хочет войны? Войны с армией, в несколько раз превышающей нашу численность? Тоже нет? Тогда зачем разжигать вражду, если для нее нет никакого реального повода? — Марфа сделала длинную паузу, давая время осмыслить свои слова. — Я ничего не имею против раздельного проживания, но не по причине вражды. И считаю, что этот вопрос надо решать не сейчас, а когда страсти утихнут, а люди притрутся друг к другу. Спасибо за внимание.
Марфа села, а Темная, постояв еще несколько секунд, резко развернулась и ушла с собрания.
— Кхм… — откашлялся Захар. — Итак, если вы не против, вернемся все же к нашим попугаям… Итак, что будем решать с законами?
— Главный вопрос здесь не что, а как, — заявила главная амазонка. — Что бы мы ни решили с законами, должны быть те, кто станет следить за их исполнением. Иначе затея не имеет смысла.
Через час мы пришли к общему согласию, что исполнительная власть определяется по жребию и меняется каждую неделю. А законы оставили те же, благо, Сергей не сковывал неприсоединившихся к нему людей жесткими рамками, только самыми основными: не убей, не укради…
После собрания делегация во главе с Ясоном отправилась говорить с царем. Поскольку никто не запрещал, я прихватила корзинки, чтобы на обратном пути набрать фруктов, и припустила следом. К моему удивлению, скандала не произошло, разговор протекал совершенно спокойно и в деловом ключе. Сергей одобрил решение свободных не дожидаться окончания постройки, совершенно верно оценив ситуацию. И чем он так не нравится Темной?
Не дожидаясь конца разговора, я поднялась в кроны и быстро заполнила корзины, предпочитая плоды покрупнее, поскольку время поджимало — тут уж не до разносолов. Благодаря непривередливости успела вернуться к плоту еще до отплытия и решила в оставшееся время прогуляться вдоль берега.
Проходя мимо одного из плотов свободных, сделала неприятное открытие: замеченная мной в лесу женщина оказалась состоящей в одной из групп нашего лагеря. Я невольно остановилась, удивленная ее поведением. Нет, ничего сверхъестественного, просто радостно кокетничает с соседями и искренне смеется каждой шутке. Или мне кажется, что искренне? Решив разрешить сомнения, я подошла к женщине.
— Привет, я слышала, у тебя тоже ребенок? — она удивленно воззрилась на меня, на мгновение погрустнела, а потом уверенно потрясла головой.
— Нет, ты ошибаешься. Я действительно вчера родила, но мертвого младенца.
Я внимательно посмотрела на женщину. Все-таки иногда удобно, что люди ходят без одежды. Если она не врет и действительно родила вчера… то ребенка не кормили почти двое Земных суток! По-крайнем мере по ее груди непохоже, чтобы кормили. И тогда становится понятно, почему мальчик худоват. Удивительно, что вообще еще жив.
— Прости, — я склонила голову, но не от чувства вины, а чтобы скрыть гнев и поспешила вернуться на наш плот. Значит ребенок для нее уже мертв. Тем лучше, ко мне никаких претензий предъявить не сможет. А мальчик… Дима… он выживет. Он должен выжить.
Только когда мы вывели плот на середину реки и занялись повседневными делами, я смогла окончательно успокоиться.
125 – 130 сутки.
Река — джунгли — река
Диму поносило. Хотя для земных грудничков расстройство желудка не редкость, меня это беспокоило. Боясь, что мальчик может пострадать от обезвоживания, я через раз поила его теплой кипяченой водой, но пока улучшений не наблюдалось. К тому же, он мало спал для младенца и редко плакал. Больше половины времени Дима почти неподвижно лежал и смотрел на мир, очень нервируя меня таким необычным поведением. Больше всего устрашало то, что было неясно, нормально оно или нет!
— Лиля, как Лорд себя чувствует?
— Зачем тебе?
Подумав, я решила, что хватит прятать детей, (тем более, что запахи почти всех, кроме Дета с женами, уже совсем не раздражали) и спустила малышей вниз.
— Ух ты, какая обезьянка, — не замедлил восхититься Росс, увидев Рысь. — Такая маленькая, неудивительно, что у тебя живот почти не увеличился… Погоди, а этот откуда?
— В лесу нашла. Его все время поносит, и он слишком мало спит, — вздохнула я. — Лиля, у тебя ничего подобного не было?
— Спит мой тоже мало, — кивнула женщина. — А стул нормальный. И, кажется, с ним что-то не так, по крайней мере, он с каждым днем все менее подвижным становится. Хотя и так не слишком резвым был.
— Возможно, им чего-то не хватает или ваше молоко не подходит, — вступила в разговор Надя.
Подумав, я предложила сравнить наше молоко хотя бы визуально. Лиля сначала отнеслась к предложению негативно, но идеей загорелись почти все остальные посвященные, так что в конце концов она сдалась, мы взяли по пробирке и сцедили немного интересующей нас жидкости. Молоко людей оказалось белое, чуть голубоватое, обычной консистенции, а оборотней, то есть мое — ржаво-коричневое и гуще.