— Твое жирнее, — попробовав молоко из пробирок, констатировал Росс.
— Может, в этом и дело, — предположила я. — Наверное, оно слишком жирное для Димы. Или… — я похолодела, только сейчас сообразив, что мое молоко может оказаться ядовитым для ребенка. Но не просить же Лилю выкармливать двоих! Тем более, что с ее сыном тоже явно не все в порядке.
— Ясно только то, что ничего не ясно, — вздохнула Надя.
— Будем экспериментировать, — решительно тряхнула головой я. — Другого выхода у нас нет.
Лиля согласилась, и следующие несколько дней мы пытались подобрать оптимальное питание для полукровок. Выяснилось, что Лорда от моего молока тоже несет, а Дима от Лилиного — слабеет. Поение кипяченой водой до кормления помогло решить проблему детской диареи, а Лиля приспособилась подкармливать своего пеной с мясного бульона, отчего он вроде бы слегка ожил. Но вскоре у Димы тоже начала появляться вялость и выяснилось, что и мое молоко и подкормка пеной не останавливают дистрофию, поэтому мы с удвоенной энергией продолжали поиски решения.
Каждый день наш караван совершал остановку на несколько часов, для пополнения запасов продуктов. Я невольно отметила, насколько меньше стала конкуренция в связи с сильно сократившейся группой. Теперь можно не соперничать в скорости, а спокойно причалить, так же, не спеша, отправиться в лес и при этом не отказывать себе ни в качестве, ни в количестве добычи. Деревья, кстати, с каждым днем росли все реже, вскоре в некоторых местах лучи солнца начали достигать земли, создавая кружевную тень от колеблющихся на слабом ветерке листьев.
На третий вечер я после заката в очередной раз спустилась вниз вместе с детьми и, вздохнув, вытащила стопку коры из еще не обработанных результатов анкетирования.
— Ты лучше сразу в компьютер заноси, так и считать легче будет, — посоветовал дежурящий Игорь. Я замерла, тяжелой волной нахлынули уже подзабытые подозрения. За мной следят. Шпионят. А я-то им верила. Ну, почти верила.
— Прости, что ты сказал, я не расслышала?
— Говорю, удобнее в компьютере обрабатывать, да и кора плот загромождать не будет.
На глаза навернулись слезы.
— К тому же так вдвое быстрее получится, гораздо раньше закончим, — подойдя к костру, Игорь уселся и, покопавшись в стоге сена за спиной, вытащил ноутбук.
— Откуда он взялся? — не сдержав любопытства, спросила я.
— Дет подарил, когда лидером стал.
Я облегченно вздохнула.
— Так что доставай свой и присоединяйся, — дружелюбно предложил Игорь.
Все-таки я не ошиблась в своих подозрениях! Неприятно и горько разочаровываться в людях. Но не стоит ухудшать ситуацию ещё и отрицать очевидное.
— Как вы узнали?
— Не мы, а я, — скромно признался математик. — Просто никто из остальных наш опрос на форуме не заводил и «Пантерой» при этом не подписывался.
Я почувствовала, как от стыда вспыхнули щеки. Всегда проще считать других подлыми злодеями, чем признавать свою глупость. Игорь прав, я проявила излишнюю самоуверенность, во-первых, подписываясь своим именем, а, во-вторых, выкладывая абсолютно идентичный опрос в общем доступе. Вот и какой смысл в анонимном интернете, если сама не предпринимаю ни малейших мер для страховки? Но кто мог знать, что у кого-то еще есть не только компьютер, но и выход в интернет? Вроде же всю технику оборотни отобрали… Вспомнив об этом, я замерла, напряженно прислушиваясь к себе. Никакого негатива, кроме разве что ощущения, что я в очередной раз осталась в дураках, но это к ноутбуку не относится. На мгновение проснулось разочарование: в глубине души я надеялась, что мой вид уничтожал технику из-за очередного инстинкта… Хотя, насколько помню, этим занимались мужчины моего вида. Так что версия не отпадает.
Вернувшись в настоящее, я сняла кулон и включила компьютер.
— Игорь, вы боялись, что я такая же, как те оборотни, что отбирали у людей технику? — я решила окончательно прояснить ситуацию.
— Было дело, — улыбнулся он. — Хотя ты же почти пустая пришла, так что верилось с трудом, но последнего компьютера лишаться не хотелось.
— Но почему ты сейчас сказал? — если даже я скрывала присутствие у себя техники из страха, что могу ее лишиться, то уж что говорить о них!
— Ну, честно говоря, очень неудобно работать только пока тебя нет.
— Да, понимаю, мне тоже, — я погрузилась в работу, но потом, не выдержав мук совести, возобновила разговор. — Прости, я должна была сказать раньше.
— По какому такому закону ты «должна»? — рассмеялся Игорь. — Ничего, я думаю, и у нас еще много сюрпризов, и тебе есть чем нас удивить.
Его слова прозвучали так искренне, что сняли всю тяжесть с моей души. Действительно, я ведь не жду от них стопроцентной честности и открытости. И они от меня не ждут.
— Игорь, я тебя люблю! — повинуясь внезапному порыву, я обняла математика. — Ты все-таки замечательный.
— Я тебя тоже, — он похлопал меня по спине. Его ответные объятья были исключительно братскими или дружескими, без малейшего намека на отношения между полами, и это помогло избавиться от мимолетного смущения. Да, мы относимся к разным видам, и брака с ним мне не видать, но дружбу-то никто не отменял!
Утром мы с Игорем шокировали остальных, дружно достав компьютеры и усевшись заносить результаты опроса.
— Ну что, мы закончили подводить статистику, могу объявить результаты анкетирования! — радостно заявил математик еще через день.
По результатам опроса получалось, что все в той или иной степени помнят свою прошлую, Земную, жизнь. Керели собирали людей в промежуток между две тысячи седьмым и две тысячи десятым годом. И те, кто попал в конец этого временного отрезка, ничего не слышали о загадочных исчезновениях или похищениях, точнее, не больше, чем обычно, и, в основном, из желтой прессы. Возраст «избранников» укладывается в промежуток от двадцати пяти до пятидесяти пяти лет, все мы сохранили свой пол, но в той или иной степени изменили внешность. Почти все попаданцы — люди с высшим образованием, но успешно строивших карьеру и хорошо зарабатывавших на Земле можно пересчитать по пальцам. Причем из преуспевавших ни одного представителя торговой или административной сферы: пара фермеров (одним из которых, кстати, был Ясон), системный администратор, сантехник и несколько служащих. Больше девяноста процентов опрошенных на Земле страдали достаточно серьезными, чтобы их не удавалось игнорировать, заболеваниями, примерно такой же процент людей зарабатывал на жизнь теоретической умственной, а не практической физической работой. Кстати, опрос, проведенный в Интернете, показал аналогичные результаты.
— Тоже мне, «избранные». Вообще, такое впечатление, что керели специально набрали неудачников, — грустно подытожил инженер. — Ни здоровья у нас на Земле не было, ни хорошей карьеры. Так, волочились где-то на задворках, серые и неприметные, неспособные выбиться в люди…
— И ты? — не удержался от шпильки зеленокожий.
— И я, — горько кивнул Сева. — И ты. И все тут присутствующие.
— Не способные или не желающие выбиваться в «люди»? — саркастически поднял бровь Илья. — Почему ты не допускаешь второе?
— Потому что это всего лишь оправдание и утешение для слабаков! — отрезал инженер. — Любой способный преуспеть сделал бы это!
— Даже против своих принципов, веры и чести? Сева, а ты смог бы идти к успеху по трупам?
— Не перевирай ситуацию, в этом не было необходимости.
— Ладно, не по трупам, но за чужой счет. Согласен ли ты возвысится за счет лжи, обмана и предательства?
— Не передергивай! — взъярился Сева. — Ты просто не хочешь признать себя неудачником, поэтому и выдумываешь нелепые оправдания.
Воцарилась напряженное молчание. Мужчины, тяжело дыша, сверлили друг друга сердитыми взглядами. Напряжение нарастало, и я решила высказать свое мнение, просто чтобы разрядить молчание.
— Я признаю, что на Земле была не способна выдержать жесткую конкуренцию. Но ничуть не стыжусь этого, а, наоборот, горжусь. Понимая, что все равно не способна занять первые места — не хватило бы ни сил, ни здоровья, я, в отличие от «успешных», могла позволить себе гораздо реже идти против своей совести. Этот путь ничуть не хуже других. И пусть я с трудом могла себя обеспечить, но зато почти не приходилось лебезить, достаточно было простой вежливости и уважения… к тем, кого я действительно уважала. Знаете, если бы я снова попала в те условия, то жила бы точно так же, как и тогда. Даже если бы могла выдержать конкуренцию, не стала бы рваться наверх, — я улыбнулась. — Но здесь — это не там. Здесь я считаю себя достаточно успешной, при том, что опять-таки не иду против своих принципов, — взглянув на спорщиков и убедившись, что эмоции схлынули, я радостно закончила. — Так что, мне кажется, одно другому не мешало. Наверняка среди нас есть и те, кто был неспособен и те, кто не желал преуспевать на Земле, а, скорее всего, у многих сочетались обе эти причины.