Канули в лету времена, когда мёд и пушнину, воск и лён славяне продавали ромеям, не имея других покупателей. Сейчас Уральское царство охотно закупало недорогой товар соседей, продавая взамен свои изделия. Не нуждалось царство лишь в зерне и мясе, своего было предостаточно, вне зависимости от погодных условий. Коли засуха в Поволжье, у Самары, хлеб уродится в пойме реки Белой. Если и там нет зерна, значит, богатый урожай будет севернее, на берегах Камы, либо южнее, на чернозёмах Златоуста. За полсотни лет правления царя Максима ни разу уральцы не закупали зерно и мясо в других краях. Лет пять назад они вышли на рынки Византии и Персии с новинкой, под названием «рожки» и «лапша». Пока производители скрывали рецепт лакомого блюда, но недолго им осталось – через пару лет и киевляне собирались заняться производством и продажей лакомого блюда.
За этими рожками в прошлом году три купца из Галлии приезжали, не считая чехов и полабов. Ох, уж эти полабы, сколько крови выпили у новгородцев, не успеют заключить мирный договор, как меняется князь, и опять полабские отряды пробираются воевать свои бывшие земли. Ладно бы, воевали только с саксами на западе, так переплывают Лабу на восточный берег и грабят новгородских данников. Собственно, уже и не данников, а новгородцев, жители восточного берега Лабы говорят на одном языке с новгородцами, молятся в таких же храмах, слушают по радио те же передачи.
– Да, – задумался Путята, вспомнив своё детство, – как мы раньше без радио жили? Помню ведь я, как первые приёмники привезли в Киев, как мы возле храма целыми днями сидели, слушали. Батя меня сколько бил за безделье, убегу с друзьями из школы, как раз к дневным новостям, да слушаю песни по заявкам, пока мама за ухо не ухватит.
– Я эти времена не застал, – новгородец Глузд, стройный тридцатилетний красавец, улыбнулся своим воспоминаниям, – у нас радио раньше появилось. В детстве мы уже сами собирали приёмники, подружкам дарили. Вот за это и драла меня мама, всё, что заработаю, на приёмники спускал, да как драла. Не поверишь, мою маму и сейчас вся родня боится.
– Вот и здесь, похоже, – помрачнел Путята, – всё будет решать царица, а не муж. Коли начнут строить жедэ в Усть-Итиль, на дорогу к Киеву средств не останется. Нам же в Уральск добираться одна головная боль, товар привезти из Киева чуть не вдвое дороже выходит, чем из Новгорода. И с болгарами неувязка вышла, их царь приходится дальней роднёй царице Кире, могут и ему пушки продать. Хотя болгары все крещёные, не должны им уральцы помогать против нас.
– Плюнь ты на эти пушки, – налил в серебряную братину вина Глузд, – наймите наших варягов, они недавно новое оружие закупили да гранат две лодьи. Они вои знатные, раскатают ваших болгар без всяких новинок.
– И то дело, – согласился Путята, допив половину кубка, – пойду завтра к радистам, поговорю с князем.
Спустя неделю после тризны ожидаемые изменения в правительстве произошли, но чисто формальные. Новый царь Ладомир к своим сорока трём годам полностью избавился от реформаторских иллюзий, свойственных молодости. На всех публичных выступлениях он подчёркнуто проводил политику прежнего государя, придерживаясь правила: «Семь раз отмерь, один отрежь». Несколько высланных за пределы страны византийских и болгарских торговцев, нарушивших закрытость христианских богослужений, как предписывал основной закон царства, только подтвердили приверженность традициям нового царя. Он и раньше славился почитателем уральской религии, что доказал своими деяниями, поэтому общество спокойно поддержало действия правительства в отношении к иноверцам.
Всего несколько человек в царстве знали другую ипостась религиозного государя, те, кто пришёл на тайное совещание по безопасности царства, организованное правителем через неделю после тризны. В кабинете собрались семеро, сыновья и внуки отцов-основателей, знавшие друг друга с детства и отрочества, графы и бароны молодого царства. За небольшим столом справа от государя расположился первый воевода, Мечеслав Жданов, достойный продолжатель славной когорты воинов семейства Ждановых. Со времён его легендарного деда Ждана, так и погибшего в сражении, в бытность свою военным советником у персов, три его сына и два внука выбрали военную стезю. Высокий тридцативосьмилетний Мечеслав был сторонником развития новых вооружений, именно он два года назад добился оборудования секретной мастерской под Златоустом, где вплотную занялись реактивными двигателями и ракетами. Сам воевода побывал советником во всех союзных странах, от новгородцев до персов, где посетил место гибели деда.