И так долго упрашивала короля Брунгильда, что он наконец сказал:
— Тебе легко убедить меня: для меня самого не может быть приятнее гостей, и я пошлю к ним гонцов звать их к нам на Рейн.
Отобрал Гунтер тридцать человек из своей дружины и послал их в Сантен к Зигфриду звать его с женою в Вормс на празднества, которые намеревался он устроить для них в конце зимы, до поворота солнца.
Через двенадцать дней послы Гунтера прибыли в город Нибелунгов. Сильно обрадовалась Кримгильда приезду Бургундов, особенно увидя между ними родственника своего Гере: приятно было ей получить вести о своих милых родных на Рейне.
Радушно и ласково приняли в Сантене послов Гунтера, но прежде, чем согласиться ехать в гости на Рейн, Зигфрид собрал совет из преданных ему мужей.
— Король Гунтер с братьями прислал гонцов звать меня к себе на празднества, но земля его далеко, а просит он, чтобы ехала со мною и моя жена. Скажите же, милые друзья, как ей туда ехать? Ведь я должен служить королю Гунтеру и его братьям мечом, и мне, может быть, придется побывать ради них в тридцати землях?
Отвечали ему советники:
— Если хочешь ты ехать на Рейн, то послушайся нашего совета: возьми с собою тысячу человек своих воинов для того, чтобы мог ты с честью присутствовать на празднествах.
Сказал тут и Сигемунд Нидерландский:
— Если намерены вы ехать на празднества, то и я готов ехать вместе с вами и возьму с собою сотню воинов, чтобы увеличить свиту.
И решил тогда Зигфрид пуститься в путь через двенадцать дней. Большое горе ждало их на Рейне.
Королева Сигелинда в то время уже умерла; сына своего Зигфрид оставил дома, да и хорошо сделал. Старик же Сигемунд поехал с ними. Конечно, если бы знал он, что ждало их на празднествах, он предпочел бы не видать их. Никогда еще во всю его жизнь не выпадало ему большего горя.
Вернулись домой гонцы Гунтера и возвестили своему королю о скором приезде гостей.
— Завтра рано утром прибудут наши гости, — сказал Гунтер Брунгильде. — Никогда еще никому не бывал я так рад, и надо нам хорошенько их встретить. Желал бы я, чтобы ты выехала навстречу к моей сестре, как некогда выехала она к тебе. Не ждать же нам их здесь в бурге.
Согласилась Брунгильда, и, наскоро все приготовив, Бургунды наутро толпою спустились к Рейну встречать дорогих гостей.
Встреча была радушная и радостная, и Брунгильда крепко обнимала и целовала Кримгильду, — ни вражды, ни злобы не было еще в то время между ними, и, когда начались празднества, обе королевы были неразлучны и повсюду являлись вместе.
XIV. О том, как королевы поссорились
Как-то раз перед вечерней на дворе дворца рыцари забавлялись военными играми, а женщины смотрели на них из окон зала. Обе королевы сидели вместе, беседуя о двух доблестных рыцарях.
— У меня такой муж, которому должны быть подвластны все земли, — сказала Кримгильда.
— Это было бы так, если бы на свете только и жили ты да он, — отвечала ей Брунгильда, — но пока жив Гунтер, этого не может быть.
— Ну, посмотри же, как прекрасен он в сравнении с другими рыцарями — точно луна перед звездами, — отвечала ей Кримгильда, — и этому, конечно, я вправе радоваться.
— Как ни прекрасен и как ни отважен твой муж, а все же должна ты признаться, что уступает он Гунтеру, твоему благородному брату.
— Без причин не стала бы я хвалить своего мужа, — отвечала ей Кримгильда, — своими доблестями и подвигами он заслужил себе великий почет, и, поверь мне, Брунгильда, ни в чем не уступит он Гунтеру!
— Не сердись, Кримгильда, но и я говорю это не без причины: когда обоих их я увидала в первый раз, Зигфрид тогда же сам сказал мне, что он вассал, а потому и я с тех пор считаю его вассалом.
— Неужели же мои братья выдали бы меня замуж за вассала?! — воскликнула Кримгильда. — Не говори так, Брунгильда, прошу тебя по дружбе!
— Не перестану я так говорить, — настаивала Брунгильда, — не отказаться же мне от стольких прекрасных рыцарей, что вместе с королем своим обязаны нам службой! Я удивляюсь только, почему так долго не получаю от него я дани.
— Ну, того не дождешься ты, чтобы он стал твоим слугой! Он знатнее Гунтера, моего брата, и уж, конечно, никогда не доживешь ты до того, чтобы стал он платить тебе дань со своих земель.