На миг в голове тревожно звякнул колокольчик, обращая внимание на то, как охотно я смирилась с судьбой, но сразу же был забыт. Я снова ответила на поцелуй, все больше теряя здравый смысл в затуманенном сознании. Казалось, шум дождя окончательно лишил слуха, полностью погружая продрогшее тело в ощущения. Теплые губы, мокрая ткань рубахи под пальцами, беспрерывный стук тяжелых капель по плечам и стекающая с остроконечного капюшона на волосы вода.
- Прости за то, что наговорил, - выдохнул Коннор, чуть отстранившись, но из рук не выпуская. - Это было эгоистично с моей стороны.
Я покорно стояла на месте, опасаясь просто пошевелиться или заглянуть ему в глаза. Чую тут по любому не обошлось без поучительных нравоучений Ахиллеса, и я пока не разобралась, благодарна ему за это или нет.
- Я думал, если оттолкну тебя, то смогу оградить от того прошлого, которое принесло тебе столько боли и неприятностей. Думал, если ты будешь ненавидеть меня как раньше, тебе станет легче. Но я совсем не принял в расчет то, что этим сделал только хуже и тебе, и себе.
При слове "себе" я не удержалась и заинтересованно вскинула взгляд на лицо Коннора. Несмотря на смуглую кожу, оно было бледным от усталости, но темно-карие глаза сверкали знакомым задорным блеском. Меня всегда поражала эта их способность отражать любой крохотный лучик света, даже если они напрямую на него не смотрели. Мужчина нежно улыбнулся, от чего в груди образовалась приятная бархатная тяжесть.
- Ты мне, правда, не безразлична. Наверное, с тех пор как стала заступаться передо мной за брата. Такая необычная девушка, с характером, не такая как другие.
- С тех пор уже прошло столько времени... Почему ты раньше не говорил об этом? - спросила я.
Коннор печально усмехнулся.
- После твоей истории на Аквиле о гибели матери я окончательно уверился, что не подхожу тебе. Я ассасин и мне неприятна была мысль, что могу напоминать тебе об этом. К тому же у меня есть личные обязанности и дела, которые вынуждают почти постоянно отсутствовать в Дэвенпорте. Я не могу дать женщине... тебе столько внимания, сколько ты заслуживаешь. Да и эти ранения... Для меня было сюрпризом, когда я пришел в себя и обнаружил, что умудрился выжить. А потом услышал твое признание... Это было слишком неожиданно, и в голове крутилась только одна мысль: не дать тебе снова пережить ту потерю. Не в этот, так в другой раз. После я понял, что на самом деле думал только о себе и совершенно не обратил внимания на твои чувства. И уж тем более не ожидал, что от этого станет больно мне. Прости, Элис.
Последние слова он прошептал, опустил голову и коснулся своим лбом моего. Отойдя от шока, я поспешно коснулась его щеки, пока метис окончательно не впал в депрессию.
- Коннор, за все время, проведенное здесь, я полюбила не ассасина и даже не Коннора, а Радунхагейду. Настоящего тебя. Пусть на некоторые вещи мне и открыли глаза со стороны, - я улыбнулась, почему-то смущаясь от воспоминаний о разговоре с Эллен.
- Элис, я хочу, чтобы ты была со мной. Нет, не так. Мне бы этого хотелось, - ассасин мягко привлек меня ближе к себе, хотя казалось дальше уже некуда. - Но будет сложно.
- Знаю. А когда с тобой было легко? - я кивнула, вызывающе усмехнулась и помимо воли быстро его поцеловала, не желая больше слышать никаких сомнений.
Коннор, будто разом извиняясь за все прошлое, стал коротко и порывисто целовать губы, нос, щеки, глаза. Потом на секунду отвлекся и задумчиво изрек:
- Дождь почему-то соленый...
***
Мы с Коннором полусидели, полулежали на диване перед камином, укрытые по пояс шерстяным пледом, несмотря на теплый летний вечер за окном, больные, сопливые, но довольные.
- В следующий раз, когда я буду просить у тебя прощения, напомни мне, чтобы я делал это в солнечную погоду, - в очередной раз чихнув, прогундосил простуженный ассасин и поморщился, растирая повязки под рубахой на груди.
- Обязательно, - севшим голосом ответила я. - Хотя надеюсь, что ничего подобного больше не повториться.