Владимир Лошаченко
Наследный принц
Светлой памяти моей мамы Григорьевой Лидии Павловны. Посвящается.
Глава I
Нудный, моросящий дождь за окном вызывал одно желание — зарыться носом в подушку и досматривать не совсем приятные сны, но сработала армейская привычка и Федор Дубов, невзирая на похмелье, вскочил ровно в семь. Усевшись на диване, почесал живот, с ненавистью глядя на пустые бутылки, выстроившиеся вдоль стены и остатки немудреной закуски на столе. Узрев полстакана бесцветной жидкости, похвалил себя за предусмотрительность. С трудом уговорив взбунтовавшийся от принятия дозы алкоголя желудок и дождавшись лечебного действа на организм, поплелся в туалет, а затем в ванную под душ.
Отставной капитан спецназа Дубов в своей однокомнатной квартире жил один уже пятый год, по причине развода. Жена Аня бросила Федора, после того как его комиссовали подчистую из армии и определили инвалидность. Перспективный офицер, с большими планами на будущее, в одночасье оказался выброшен на обочину жизни.
Тот последний бой, когда его подразделение прикрывало исход осетинских беженцев, снился чуть не каждую ночь, заставляя скрипеть зубами. А ведь ситуация поначалу складывалась весьма удачно. Наступающих грузин отсекли ударами штурмовиков СУ-25, и длинная колонна беженцев почти вся вышла из района обстрела, но внезапно выскочивший из ниоткуда танк, успевший произвести три залпа, наделал делов. Первым снарядом разметало «пазик», полный гражданских лиц, второй выстрел — промах, а вот третий — угодил по расположению роты. Четвертого не последовало: танк сожгли из гранатомета. Погибло пять наших парней и одиннадцать ранило. В числе последних оказался и Федор. Осколком срезало четыре пальца левой руки и распахало морду — от виска до подбородка, плюс контузия.
После контрастного душа Федор повеселел и взялся за бритье. Бурча под нос незатейливую песенку, посвежевший, вышел из ванной и от неожиданности поперхнулся.
В комнате, сияющей чистотой (даже пустая тара исчезла), стоял здоровенный кованый сундучище, на котором восседал длиннобородый старикан в странной темно-синей хламиде, усыпанной золотистыми завитушками. На голове незваного гостя красовался лихо заломленный берет, жутко напоминающий головные уборы фламандцев Средних веков. Старикашка беспечно болтал ногами в диковинных башмаках с узкими загнутыми носами и доброжелательно лыбился.
«Ох ты ж, ептить-мать, неужели белочка подкралась? — Не вовремя, ему же завтра на дежурство выходить. — Хотя стоп, какая на фиг белка, они с друганом, однополчанином Гошкой Гудиным, квасили всего два дня, по случаю внезапной встречи».
Федор тоскливо вздохнул и направился обратно в ванную. Голос в спину заставил замереть на полшаге…
— Хозяин, разве так встречают гостей? Ни тебе здрасьте, ни тебе до свидания.
Прозвучавшая фраза с легким акцентом несколько ослабила напряженность Дубова. Вернувшись, он плюхнулся на диван, вопросительно глянул на старика.
— Прекрасная выдержка, молодой человек, вы нам подходите. Да и остальные данные говорят в вашу пользу.
Экс-капитан молчал — мало информации для начала разговора.
— Федор Иванович, позвольте представиться — архимаг Адемар, при дворе… ну это потом. Прежде чем к вам обратиться, я выяснил кто вы и что вы. Вы человек честный, ответственный, не болтун, и имеете четкие жизненные принципы. К тому же воин. Хочу сделать вам предложение — при положительном ответе ваше будущее кардинально изменится, разумеется, в лучшую сторону.
Федор, слушая речь гостя, потихоньку ох… офигевал: Архимаг… при дворе, чушь какая-то. Разводят как последнего лоха.
— Вот что, уважаемый, выметайтесь отсюда, я по понедельникам не подаю!
Реакция оказалась неожиданной.
— Ха-ха-ха, гы-гы-гы… — старикашка зашелся прямо-таки в истеричном смехе. Затем, вытирая рукавом балахона выступившие слезы, заявил:
— Вы, Федор Иванович, наверное, приняли меня за мошенника, и зря. История, которую я вам расскажу, а также причины, по которым мне пришлось обратиться за помощью, следующие. Но сначала поклянитесь о неразглашении тайны. Повторяйте за мной.
Дубов завороженно произнес вслед за архимагом несколько слов на незнакомом языке.
— Предупреждаю вас, юноша, нарушение клятвы повлечет за собой смерть, причем в ужасных мучениях.
Отчего-то Федор в это сразу поверил.
— Тогда слушайте.
И старик поведал удивительнейшую и трагичную историю.
— В некоем царстве-государстве случился переворот. Главным заговорщиком оказался родной брат императрицы — Камиллы Сполето — Рихард. Гнусный человечишка, которому жажда власти отшибла последние мозги, — ну, в семье не без урода. К сожалению, его поддержали некоторые влиятельные роды, посчитавшие себя в чем-то обделенными, а главное, к заговорщикам примкнул начальник дворцовой охраны, с нескольким десятками воинов-варваров. Император Дион III, с пятеркой верных телохранителей, ценой собственной жизни позволил скрыться императрице с младенцем-наследником.
Меня, к сожалению, в день мятежа в столице не было — находился в дальней провинции по личным делам. Впрочем, это не важно.
Наш покойный император, словно предвидя зигзаги судьбы, заблаговременно приказал мне несколько лет назад сотворить в потайной комнате переход на дальнюю часть континента. В мою резиденцию — башню на горе Шайон. Скажу без хвастовства: она неприступна, стоит на утесе, к тому же три круга магической охраны.
В итоге наша несравненная императрица с сыном очутилась в моей башне и фактически находится в изгнании. Несмотря на красоту, Ее величество умна и практична — спасти наследника и восстановить законную власть — такова ближайшая цель императрицы. Я посоветовал спрятать сына в другом мире, куда не дотянутся руки наемных убийц. Императрица дала добро.
Мы предлагаем вам, Федор Иванович, стать наперсником и опекуном принца. В случае вашего согласия вы получите самую дорогую награду. Миллионы землян с удовольствием заняли бы ваше место.
— Вы что, мне огромное богатство предлагаете?
— Гораздо лучше и бесценнее, — замахал руками старикашка. — Полноценное здоровье и несколько сотен лет жизни.
Федор скептически скривился.
— Верить или не верить — ваше право. Но я, архимаг Адемар, слов на ветер не бросаю. Раз сказал сделаю, значит, так оно и будет.
— Хорошо, хорошо, считайте, я вам верю. Но где младенец-то? Кого растить и опекать?
— А, значит, согласны?
— Согласен, только, уважаемый, есть некоторые препоны. Инвалидная пенсия у меня мизерная, потому подрабатываю ночным сторожем в школе. Ночь через две. А оставлять ребенка без присмотра — не дело. Няньку нанимать грошей не хватит.
— Абсолютно с вами согласен. Наконец у нас с вами пошел предметный разговор. Насчет материального обеспечения не беспокойтесь. Думаю, этого хватит.
И архимаг, шустро соскочив с сундука, откинул крышку.
Комната озарилась золотым сиянием: кованая емкость оказалась доверху наполнена желтыми прямоугольными брусками. В одном из углов лежал небольшой черный замшевый мешочек, перетянутый в горловине узким кожаным ремешком.
— Эт-то то, что я думаю?
— Если вы о золоте, то да, угадали. Оно из имперской казны — на всех брусках клеймо короны. Каждый весит ровно десять килограмм, по вашей метрической системе. Здесь восемьсот брусков, итого — восемь тонн чистого золота. А в мешочке изумруды и необработанные алмазы.
— Как же вы доперли такую тяжесть? — растерялся Федор.
— Ерунда, магическое уменьшение веса.
— Ладно, с деньгами все понятно, а ребенка пошто сразу с собой не прихватили?
— Он перед вами, — развеселился маг.
Над столом взвилось легкое облачко, и обнаружилась эдакая корзиночка. Бывший капитан опасливо в нее заглянул. Внутри на зеленом атласном одеяльце, в легкой распашонке, вышитой вензелями с коронами, спал младенец, не более полугода от роду.
— Мальчишечка-то крупненький.