После смерти господина Феликса Мери-Шандо образовалась досадная пустота: стильно живущие нонконформисты представляют собой столь же редкую и находящуюся под угрозой породу, как и яванский однорогий носорог, — породу вольнодумцев.
Между тем, быть может, по рассеянности, господин Феликс Мери-Шандо забыл указать в своем завещании долю Терезы, которая, впрочем, учитывая ее преступление, не смогла бы ее унаследовать. Акции металлургических заводов в М., которыми он владел, были распределены между другими акционерами, а остаток огромного наследства, капитал и рента неравномерно поделены между Обществом библиофилов Франции и одним хромым, что приглянулся покойному пятьдесят лет назад, когда еще был юнцом. Учитывая этот последний штрих, можно лишь восхититься гармоничной симметрией богатства, которое, доставшись от одного хромого, частично возвратилось к другому.
В конце лета Жоашен Супе женился на Полине Мелен, вдове аукциониста. Эту высокую, мужеподобную женщину, которая за словом в карман не лезла и к тому же принесла в приданое изрядное имение в Солони, он называл Цыпочкой.
— Ты только послушай! Встречаются два типа: «Кок, где Ла?» — «Есть чё, не? Родил, а?..» Вот анекдот! Обхохочешься! Нашел в «Альманахе Вермо»… Но вернемся к серьезным вещам. Видишь ли, Цыпочка, я собираюсь разделить «Селену» и взять нескольких жильцов. Так будет гораздо выгоднее. Что нужно, в сущности, сделать?.. Всего-навсего оборудовать кухоньку, захватив соседнюю комнату. Места хватит… Вот, погляди на план… Тут… получается угол. Две двери, два окна — каково?.. Можно разделить вот так… или вот так, и поставить туалетный кран за переборкой… Вот видишь?.. И так на каждом этаже… и у всех будет своя ванная… Такое не везде встретишь…
— Да уз, не вежьде, — просюсюкала Цыпочка, подняв глаза от каталога.
— Словом, жилище будет состоять из первого и — или — второго этажа. Это означает одного или двух жильцов. В подвале, естественно, оставим прачечную, котельную и погреб для угля, но ведь у нас есть еще три комнаты, а именно: винный погреб, чулан и кладовая — все три с окошками. Там вполне можно жить. И вдобавок изрядная кухня — это же не абы что?.. Ну а насчет чердака подумаем позже.
Жоашен Супе справился с планами, пересчитал квадратные метры, вычислил арендную плату и прикинул стоимость работ, а Цыпочка тем временем вновь погрузилась в каталог «Бон Марше», на который бахрома абажура отбрасывала полоски теней.
Жоашен Супе, научившийся у первой жены брать быка за рога и ковать железо, пока горячо, немедля приступил к ремонту. Поскольку сводился тот к мелочам, вскоре в подвальном жилище поселилась Леонтина Герен, старшая мастерица с галетной фабрики. Это была рыжеватая коротышка, которая всегда говорила негромко и любила цветастые платья. Кое-кто посматривал на нее косо, ведь у нее был любовник и несколько лет назад она носила юбку-брюки. Она сохраняла все картинки из почтовых календарей, а в субботу вечером, напевая «Тонкинку», готовила тушеную говядину с овощами, на которую приходил ее любовник Люсьен. Он оставался на ночь и на воскресенье, и они гуляли в хорошую погоду вдвоем. Люсьен работал в типографии и имел в ту пору обыкновение рассуждать о теориях Прудона и Нечаева, а Леонтина почтительно его слушала. Сам же он, устремив взор вдаль, все вещал и вещал, не роняя былинку или пучок одуванчиков, которые любил держать в зубах.
Аттик пока еще пустовал, а черная молескиновая сумочка, возможно, являлась там лишь другим призракам, но первый и второй этажи вскоре заняли мадам Жозефина Картье и мадмуазель Констанс Азаис. Умственные способности мадам Картье выражались в отрицательных числах, и потому изучить ее характер было нетрудно. Эта вдова производителя готового мужского платья, доставлявшегося в универсальные магазины, доверила дела покойного управляющему, который ее почти не обманывал. Она могла бы комфортно жить на эти доходы, не порази ее запредельная скаредность. Мадам Картье была членом ассоциации мирян при Ордене св. Франциска и каждый день ходила на мессу, не принося, впрочем, жертву милостыни, но все же решилась потратиться на паломничество в Лурд. Десять лет назад она приняла у себя мадмуазель Констанс Азаис, которая, тем не менее, оплачивала проживание и питание из скудного жалованья машинистки-стенографистки в Электроэнергетической компании. Может показаться странным, что мадам Жозефина Картье выбрала в качестве жилища два этажа виллы «Селена», аренда которых была недешева. К этому ее подтолкнула сложная налоговая ситуация, по большей части мнимая, так что «Селена» показалась ей не столь затратной, как тот особнячок, где она жила до своего вдовства: ей неожиданно представился удобный случай, щедро приукрашенный Жоашеном Супе. Мадам Жозефина Картье была бесхитростной и лишенной здравого смысла, поэтому вскоре ее шаги уже отзывались эхом по паркетам виллы «Селена». С пучком волос в виде собачьего хвоста и коричневыми корсажами она являла внешне полную противоположность мадмуазель Констанс Азаис — высокой девушки двадцати двух лет, с профилем, как на медали, и тяжелой голубой шевелюрой. Мать она потеряла в десять, брата — два года спустя, а в пятнадцать ее отец, агент по продаже, обходивший с товарами дома, бросил ее одну без средств. Пару недель Констанс ютилась в темной комнатушке и портила себе глаза, надписывая адреса по 10 су за сотню, пока голод стальным прутом сдавливал желудок. Молчаливая, уже зрелая, очень гордая и чрезвычайно красивая, она обладала еще и характером. О ее положении случайно стало известно набожной старой деве — сестре директора Электроэнергетической компании. Эта славная особа взяла ее под свое крыло, пристроила в контору фирмы, велела обучить стенографии и машинописи и наконец подселила в качестве опекаемой бедной родственницы и профессионалки к хорошей подруге по ассоциации мирян, мадам Жозефине Картье. Констанс Азаис чувствовала себя там ни счастливой ни несчастной, но зато защищенной. Она была еще молода, порою смеялась и скользила, напевая, на кусках войлока, когда натирала в квартире паркет. Быть может, она и не догадывалась, насколько ее ненавидели коллеги по Электроэнергетической компании — за протекцию, за красоту, за невесть откуда взявшиеся врожденные изысканность и элегантность.