Сегодня в Институте нейрохирургии с утра была назначена лекция врача без званий и титулов, и слушателей в аудитории оказалось негусто. Надя даже не раскрыла тетрадь, нейрохирургия — не ее привязанность, послушает и уйдет. Смотрела на здания напротив, туманно расплывающиеся в утренней дымке, на вспышки искр на трамвайных проводах.
Вдруг она услышала мужской голос, его нельзя было спутать ни с каким другим. Еще минуту назад она бы не подумала, что это мог быть голос Жогина. Совсем недавно Надя пыталась о нем узнать хотя бы что-то, но так ничего и не узнала.
Но это был он! Стоял на кафедре облокотись, как тогда, на дрезине. Она видела, что это Жогин, слышала его голос. Это его лицо, его манера держаться, но не верила и не могла поверить, что это он. В ее сознании он обособился и от нее, и от всего, что жило в этом мире… Память никак не могла его вернуть и поставить рядом с ней, отвести место среди живых — места этого у него уже не было. Но он-то жил, жил! Вот он…
И когда она поверила, что это именно он, перед глазами завертелись и кафедра, и Жогин, а потолок косо и стремительно стал падать. Она почувствовала, как ей стало дурно, горло схватили спазмы, голову заполнил чугунный гул, медленно, как под наркозом, давя сознание. Опять это странное состояние беспомощности. «Нет, нет, только не это, только не это», — подумала она и, превозмогая немыслимую усталость, поднялась, вышла. Врач, женщина с ярким ртом и необыкновенно крупными глазами за толстыми стеклами очков, заметив ее состояние, довела ее до ординаторской.
— Доктору не по себе… Дайте воды и накапайте валерьянки. — Усадив Надю на топчан и сев рядом, спросила: — Скажите, что с вами и не могу ли чем помочь?
Надя не услышала ее голоса, но, зная, о чем ее могут спросить в этом случае, поблагодарила и сказала, что это пройдет, ей просто нужно немного отдохнуть. И спросила, не зная зачем:
— Это ведь Жогин, Иван Мартемьянович?
Женщина кивнула и ушла, а Надя, отпив несколько глотков воды, с тревогой подумала, что давнее потрясение во время бомбежки не прошло для нее даром.
— Я напугал тебя… Это ужасно! — сказал он, торопливо входя в ординаторскую. — Здравствуй, Надя, здравствуй! Ты так бледна! Тебе что-нибудь дали?
— Это пройдет…
— Ты испугалась, как тогда, помнишь, на Украине.
— Нет, ты все понял не так. — Надя, превозмогая странную слабость и безразличие ко всему, сказала, как давно решенное: — Иван Мартемьянович, я не в состоянии даже обрадоваться тому, что ты жив, здоров… Уеду и отдохну. Телефоны института ты знаешь.
— Я тебя провожу.
— Нет, нет, — запротестовал она. — Я не могу… ни говорить с тобой, ни видеть тебя. Дай мне опомниться.
— Да, да, конечно, — согласился он поспешно. — У нас еще будет время. Я возвратился, чтобы найти тебя, и нашел уже, собирался к тебе ехать — да вот случай. Не придумаешь! Так много надо тебе сказать. И я тоже растерялся.
Она движением руки остановила его.
— Извини. Ты ждал и, верю, заслужил другой встречи. Но что делать, у меня нет сил. Я сама себя ненавижу за это.
Это был он и не он. Высокий и худой, в сером пальто и серой широкополой шляпе, в клетчатом, явно ненашенском шарфе. Узкое лицо его в мелких морщинах было темным, потому очень белыми казались волосы, выбившиеся из-под шляпы. Черные крупные брови резко очерчены. Карие глаза, прищуренные и сосредоточенные, то и дело меняли выражение.
Они шли по Большой Пироговской, улице медиков и студентов. Молчали. Натянутость в их отношениях не проходила.
— Я не знаю, что сделать… Подскажи. — Он помолчал. — Если я расскажу, где был и что делал все эти длинные и мучительные годы, — голос его был глухой, незнакомый, — это поможет?
— Не знаю. Ничего не знаю. И ты не поверишь, ничего не хочется знать. — Она взглянула и поразилась его внешнему спокойствию. — Кроме одного. Да, одно меня смертельно мучает.
— Что? Скажи!
— Помнишь Иванцова?
— Иванцова? Постой, кто это? Иванцов? — Он остановился. Остановилась и она.
— Это сапер. Вместе с ним и фельдшером Роговым, санитаром Юсуповым и сержантом Гирей ты попал в плен…
— Да, да… Иванцов… Это был Иванцов. Сапер. Молчаливый парень. Помню, взгляд его тяжелый, неверящий, — сказал он, удивляясь, откуда она знает про его спутников. Надя сообщила, что встречалась с Иванцовым.