Тетушка Джин и я были потрясены до глубины души, даже ума не приложу, чтобы я делала без нее. Мне пришлось побороть свою гордость и взять деньги, иначе мы бы не прожили. Нет ничего хуже на свете, когда твои мечты рушатся, словно карточный домик. Прекрасный замок оказался выстроенным из песка, и первая же волна смыла его, сровняла с землей, словно ничего и не было. Если бы не ты, Линдсей, моя жизнь потеряла бы всякий смысл. Я так боялась стать тебе обузой, что даже подумывала о самоубийстве. Тетушка Джин вытянула меня из болота отчаяния. Она забрала нас всех сюда, где ей предложили поработать учительницей. Единственное, о чем я молила Бога в те жуткие дни — чтобы я снова смогла видеть. Когда принесли малышей и положили мне на руки, я слегка наклонила голову, чтобы прикоснуться к их головкам щекой, и… Это было похоже на чудо! Будто пелена спала с моих глаз. Я снова видела, конечно, не так отчетливо, как раньше, но я разглядела, что один из малышей был черненький, копия Лекса, а второй — рыженький, как я. Сначала я хотела сообщить Лексу, что ко мне вернулось зрение и что он стал отцом двойняшек, но так и не смогла. Слишком глубокую рану он мне нанес. Когда двойняшкам исполнилось по пять лет, я снова стала работать учительницей и написала адвокатам Лекса, что более не нуждаюсь в его деньгах. Больше всего я боялась приезда Лекса, меня не покидала уверенность, что он заберет у меня детей и увезет их далеко-далеко. Думаю, Линдсей, ты его помнишь. Тебе ведь было уже двенадцать, когда я вышла за него замуж.
Линдсей, поцеловав мать, ответила:
— Конечно, я его прекрасно помню. Он был жутко обаятельный. Я помню, как ты его любила, мамочка, я тоже его любила, да иначе и быть не могло. Я до сих пор помню то чудесное лето, бесконечные переезды, море впечатлений. Тогда я его просто обожала. Это сейчас одно упоминание его имени приводит меня в бешенство — недаром говорят, что от любви до ненависти один шаг. Я возненавидела его за ту боль, которую он тебе причинил. Мамочка, я поражаюсь твоей выдержке, твоей силе. Ты всегда была добрая, внимательная и веселая, несмотря на боль и обиду, ты никогда не давала повода двойняшкам подумать, какой подлец их отец. Даже когда умерла тетушка Джин, ты не испугалась, ты смотрела в будущее с надеждой. Как я хотела хоть чем-нибудь тебе помочь.
— И ты помогла. Линдсей, дорогая, ты была дочерью, о которой можно только мечтать. Ты так похожа на своего отца. Как здорово ты управлялась с Каллимом и Мораг. Если со мной что-нибудь случится, то за двойняшек я абсолютно спокойна. С тобой они не пропадут.
Тогда Линдсей рассмеялась, погладила мать по лицу и весело сказала:
— Ты сгущаешь краски. У нас все будет хорошо. В следующем году я выйду замуж за Робина. Первым делом я попрошу его расширить загон для птицы. У меня будет дополнительный доход, и я смогу оплачивать обучение детей.
Но этим мечтам не суждено было сбыться. Около месяца назад мама Линдсей, Маргарет Бредмор, пришла вечером с работы. Она была как всегда веселая, выпила чашечку чаю с Линдсей, но вдруг как-то странно вздохнула и… ее не стало, а на хрупкие девичьи плечи Линдсей легло непосильное бремя.
Стоя на холме, Линдсей сжимала руки и боролась с желанием разреветься.
В голове звучал спокойный и уверенный голос мамы: «Линдсей, запомни на всю жизнь. Когда закрывается одна дверь, всегда открывается другая».
Где же эта другая дверь?
Линдсей попыталась взять себя в руки. Она вспомнила другие слова матери: «…Вокруг куча дел. Никогда не зацикливайся на одной проблеме, не сиди сложа руки, кроме важных дел существуют дела домашние, рутинные… Жизнь продолжается, и нужно готовить обед, убирать в доме, стирать…»
Мама, как всегда, оказалась права. Двойняшки вернутся из школы с минуты на минуту, она должна их встретить. Линдсей дала себе обещание, что сегодня она устроит ребятишкам небольшой праздник и напечет их любимые пирожки с вареньем. Каллим и Мораг их просто обожают. Сегодня вечером заедут Ролинсоны посмотреть коттедж. От этой мысли у Линдсей заныло сердце. Что же она им скажет? Как же быть? Еще вчера продажа коттеджа была делом решенным, так как Линдсей собиралась выйти замуж и забрать детей с собой. А что сейчас? Им ведь необходима крыша над головой.
«Так, — решила Линдсей, — об этом я подумаю позже, а сейчас главное — напечь пирогов». Но принесли почту. Линдсей взяла пачку конвертов и отнесла на кухню. Их оказалось пять: четыре белых конверта и один голубой. Судя по марке, письмо пришло из Новой Зеландии. У Линдсей затряслись руки, она с опаской потянулась за письмом, словно перед ней был не кусок бумаги, а злобная собака. Спустя неделю после смерти мамы Линдсей исполнила ее волю и написала Лексу. Девушка не была уверена, но сердце ей подсказывало, что письмо от него. Линдсей захлестнула волна воспоминаний: Лекс, ослепшая беременная мать, ее страдания… Она не хотела, а точнее, боялась открывать этот голубой конверт. Линдсей медленно взяла ножницы, аккуратно отрезала с каждой стороны по голубой полоске и развернула письмо. Адрес — Центральный Отаго — лишь подтвердил догадки Линдсей. Далее следовало «Данидинский общественный госпиталь». Судя по почерку, писал человек вполне здоровый. «Наверное, что-то не очень серьезное», — пронеслось в голове у Линдсей, и она прочитала следующее:
«Дорогая Линдсей,
ты, наверное, сильно удивишься, получив от меня письмо после стольких лет молчания. Когда мы виделись в последний раз, ты была прекрасной милой девчушкой, но достаточно смышленой, чтобы все понять и возненавидеть меня. Я не хочу да и не имею ни малейшего права оправдываться. Ты абсолютно права, я — ничтожество. Когда я получил твое письмо, во мне все перевернулось. Новость о двойняшках меня просто ошеломила. Я ведь даже представить себе не мог, что я отец и у меня двойняшки. Меня так и распирало от гордости! Прочитав о том, что к маме вернулось зрение сразу после родов, я как будто увидел себя в зеркало. Какой я мерзавец! Какую боль я причинил твоей матери, она так и не смогла меня простить. Но любое зло в этом мире не остается безнаказанным. Поверь! Через час после получения твоего письма врачи вынесли свой страшный приговор. В течение месяца я ослепну. Это знак свыше. Но прежде, чем свершится возмездие, я хочу хоть чем-нибудь искупить свою вину. Перед тем как написать тебе ответ, я переписал завещание. Каллим и Мораг становятся полноправными наследниками, наравне с Нейлом. Он, слава богу, отличный парень, с сильным характером и трезвым умом. Уверен, что он жутко обрадуется сестренке и брату. В эти выходные Нейл обещал навестить меня, тогда я ему и сообщу эту новость. Управляющим и опекуном Нейла я назначил мистера Хазелдина. Возможно, мне осталось жить не больше года. В общем, я хотел бы перед смертью увидеть двойняшек и тебя. Линдсей, прости меня, если сможешь, для меня это очень важно. Бери ребят и приезжай ко мне, у вас будет крыша над головой, с деньгами я тоже помогу. Понимаю, этим прощение не купишь, но я хочу сделать все возможное, чтобы хоть как-нибудь помочь тебе и моим детям. Я обо всем договорюсь и организую ваш приезд. Линдсей, пожалуйста, у меня очень мало времени. Дай мне возможность хоть частично искупить свои грехи. Я действительно раскаиваюсь. Не наказывай меня, Линдсей, Бог меня уже покарал.