И камнем стало сердце ледяное.
Надеюсь, что страдания прервав,
Фамильный склеп мне душу успокоит.
Цадик Нахман 1810 г.
Стенания слышны из всех столиц.
Наш «просвещенный век» лежит во мраке.
Он под пятой тиранов и блудниц,
Разбойников, воров и гайдамаков.
В Святой земле царит Наполеон,
И стало непосильною задачей,
Взойти еврею на гору Сион,
И помолиться пред Стеною Плача.
«Убить грешно», — прекрасней нету слов.
На деле неприглядная картина —
Отрубленные тысячи голов
Валяются в крови у гильотины.
Течёт река крови, как в страшном сне,
Где тысячи евреев и поляков,
Легли в могилу в «Уманской резне»
Под саблями разнузданных казаков.
Но прочь унынье, хоть наш мир жесток.
Я Цадик, я душа своих хасидов.
Вникаю в то, что говорит мне Бог,
Передавая племени Давида.
Я в Умани пристанище найду,
Где многих извела слепая сила.
Чтоб разделить с их душами беду,
И рядом с ними обрести могилу.
София Потоцкая 1822 год
Кто рыцаря посмеет обвинять,
Что он с мечом гарцует по долинам?
А истинный кузнец — природа мать,
Вооружала красотой фемину.
Мужчинами придумана мораль.
Победами гордятся Дон Жуаны,
А дева как Священную Грааль
Должна хранить свою невинность рьяно.
Привыкнешь жить на свете без души,
И говорить о чести не пристало,
Когда твою невинность за гроши
В тринадцать лет родная мать продала.
Растратила священный Божий дар,
Мужчинам ненасытным раздавая,
По капле сладкий и хмельной нектар.
Но счастья не изведала сама я.
У ног моих валялись короли,
Садовники, крестьяне и вельможи.
Склонялись предо мною до земли.
Как вспоминаю так мороз по коже.
И все меня брались облобызать.
Как будто Бог меня намазал мёдом.
Их лица друг от друга отличать
Труднее становилось с каждым годом.
Мне скучной жизнь, наверное, нельзя
Назвать, но всё же что-то сердце гложет.
Весёлая, красивая стезя
Досталась мне. И вот на смертном ложе
Настало время подвести итог:
Богатство было, и успех, и слава,
И с именем моим на землю лёг
Чудесный парк — подарок Станислава.
Познала я блаженство и покой,
Но этого всего для счастья мало.
Почину я с заветною мечтой:
Что бы хоть раз любовь мне сердце сжала.
Хочу, чтоб парк любви как Райский сад
Не увядал. Пусть грешный мир покинет,
Достойная попасть в кромешный Ад,
Не знавшая любви — любви богиня.
Александр Можайский 1890 год
Лежу на белоснежной простыне.
Настало время дать ответ Творцу.
Скользя всё время по морской волне,
Стремился я к Небесному отцу.
Что спросит Он? Что я скажу в ответ?
Что люди, наконец, узнать смогли
Таинственный божественный секрет —
Как можно оторваться от земли.
Возможно, буду я страдать в аду,
Как Прометей, прикованный к скале.
Но наземь никогда не упаду.
Парит всегда, кто раз сумел взлететь.
Лечь в тесный склеп совсем не страшно мне.
Всевышний мне послал священный дар.
Я побывал в небесной синеве,
Как птица и мифический Икар.
Сергей Королёв 1966 год.
Я больше не увижу дома,
Бескрайних нив, высоких гор.
Всё, что мне близко и знакомо.
Ведь слово хлёсткое «саркома»
В устах врачей как приговор.
Прощай любимая Россия
Страна рабов и лагерей,
Где позабыли о мессии,
И землю нашу оросили
Слезами вдов и матерей.
Одна шестая часть планеты,
Непобедимый исполин,
В былинах и стихах воспетый,
Где настоящие поэты,
Не доживают до седин.
Здесь брат легко идёт на брата,
А сын не жалует отца.
Свобода, как Христос распята.
Тирана глас звучит раскатом,
Под ликование глупца.
Прервётся вскоре путь дорога.
Наступит тьма, погаснет свет,
И я предстану перед Богом.
Попросит Он подбить итоги,